Ночную тишину разорвал громкий крик:
– Твою мать! – и далее: – Проспали! Подъем!..
Все обитатели далеко не просторной трешки, где проживали старшие и младшие Кушнаревы, вскочили и, сталкиваясь там и сям, начали что-то судорожно искать – одежду, выключатель, путь в сортир… Короче, что кому было нужнее в этот неприятный момент. Параллельно шел громкий обмен мнениями о причинах случившегося. В какой-то момент это закончилось тем, что Валерка крикнул отцу:
– Да харэ лаяться! Пап, беги в гараж и давай к подъезду, а мы с Настькой с чемоданами к тебе выскочим.
С железной логикой никто из родственников спорить не стал, и Петр Гаврилович, наскоро сунув в задний карман трикушек пачку сигарет и накинув куртку, выскочил за дверь. Сноха в этот момент уже выбегала из ванной.
– Валера, я ж успею накра…
– В жопу! Одевайся, а краситься будешь в самолете!
Авторитет мужа в такой момент, да еще и при свекрови, не мог подвергаться сомнению, и Настя быстро шмыгнула в комнату. Антонина Павловна не преминула довольно хмыкнуть, но обращать на это внимания сейчас ни у кого не было желания. Казалось, прошла вечность. Проверка – на всякий случай! – денег-билетов-ваучеров-всегопрочего заняла несколько секунд, и все двинули в коридор.
– Присядем… на дорожку? – тихо спросила мать и заискивающе поглядела на сына.
Валера вздохнул – против примет не попрешь! Сели. Встали.
– Все, двинули.
Сын чмокнул мать в щеку и, схватив два чемодана, вывалился из квартиры, наплевав на то, какой эффект открывшаяся дверь их квартиры произведет на площадке. Сноха и свекровь обменялись прикосновениями щек, и Настя с сумочкой и тяжелым вздохом двинула вслед за мужем. Антонина Павловна посмотрела, как Кушнаревы-младшие заходят в лифт, перекрестила их «на дорогу» и закрыла дверь.
Кушнарев-старший проявил чудеса резвости, вследствие чего машина была уже у подъезда. Увидев в проеме подъезда сына, Петр Гаврилович с сожалением посмотрел на только что закуренный «Парламент», который взамен привычной «Примы» ему изредка подкидывал Валерий, вдавил башмаком сигарету в грязный асфальт и открыл багажник.
Поехали.
– Пап, давай быстрей! – Валера смотрел на часы. – До конца регистрации двадцать минут, опоздаем – пипец. А ехать…
– А коли ГАИ? Я и так жму с «форда», что могу, но по сторонам смотреть тоже надо, – буркнул отец.
Настя, сидевшая на заднем сиденье, давно уяснила, что логика в семье Кушнаревых переходила из поколения в поколение, и есть моменты, когда влазить со своими советами не стоит. А вот со зрением порой был швах.
– Так вон… вон же… – только и успела промолвить она, но свекор-отец, на мгновение позже увидевший в ночи яркий жилет, уже давил на тормоз. Но мгновения, судя по всему, и не хватило, и светящаяся полосатая палка уже показывала «направление главного удара».
– Твою мать..! – Валера закрыл лицо руками.
– Щас, щас, я быстро… – голос Петра Гавриловича уже летел вслед за хозяином по пути к инспектору ГИБДД.
Настя же думала о том, что первая же поездка в Турцию может сорваться. «Вот старый хрен…»
– Инспектор ДПС старший лейтенант Лосев, – представился гаишник. – Ну и куда ж так мчишь, батя? Ночь на дворе. Не дай Бог…
– Слушай, лейтенант…
– Старший лейтенант! И на «вы», если можно, мы ведь с вами не родственники и не выпивали вчера. Или выпивали? – ухмыльнулся совсем не логичный и как бы хитрый старлей.
– Да-да, старший лейтенант, извините. То есть нет, не выпивали, и я не выпивал. Я сына со снохой в аэропорт везу, проспали, вот и мчу. Виноват, конечно, знаю, но пойми… поймите, да – у них это первый раз, накопили, и если опоздают…
– И сколько осталось до вылета?
– До регистрации двадцать… было двадцать минут, сейчас меньше, – Кушнарев-старший пытался посмотреть на часы, но в какой-то момент понял, что не помнит точно, во сколько там у младших вся эта их трихомудия.
– Что он там на часы показывает? – спросил Валера. Они с женой пытались через заднее стекло определить, о чем идет разговор возле машины ДПС, к которой успел ускакать Петр Гаврилович. – Может, пойти денег предложить? Ты далеко деньги убрала?
– Цыц, – огрызнулась Настя. – Сиди. Незачем еще про деньги вспоминать. За это сейчас садят.
Поведение мужа после этих слов полностью убедило Настю в том, что она не только научилась применять логику во внутрисемейных разговорах, но и быстро уяснила, кто обычно командует внутри этих самых семей.
Инспектор меж тем продолжал лениво светить фонариком на документы и беседовать с Петром Гавриловичем.
– Так до регистрации двадцать минут? У-у, отец, зря спешил. Там регистрация идет часа два-три, все можно успеть. Может, до конца регистрации?