___________
18 В.Гомбрович, Девственность. Порнография. Из дневников. — М., Лабиринт, 1992. — С. 193–194, 202–203.
альность) мы слышим, что она говорит: "Что вы собираетесь делать с нами, и что нам делать с вашей плотью? Должны ли мы сожрать е±, раз она вс± ещ± способна говорить? Или же мы должны обойтись с ней так, будто она должна была сохранить вечное безмолвие?.. Как могло бы (ваше тело) быть таким вкусным, если не посредством речи, которую оно скрывает"19. И Октав говорит Роберте: "У тебя есть тело, с помощью которого можно скрывать свою речь?"20 Фактически, Роберта — это председатель комиссии по цензуре; она говорит о добродетелях и законах; ей нельзя отказать в аскетизме, она не убила "прекрасную душу" в себе…. Е± слова чисты, хотя е± молчание нечисто. Ибо в этом молчании она имитирует призраков-духов; а значит, она провоцирует их, провоцирует их агрессию. Они воздействуют на е± тело, внутри е± тела, принимая форму "нежелательных мыслей" — одновременно громадных и недоразвитых. Таков первый термин дилеммы: либо Роберта безмолвствует, но провоцирует агрессию духов своим молчанием, которое тем более нечисто, что ее речь еще более нечиста…
Либо должен существовать грязный, непристойный и нечестивый язык для того, чтобы молчание было чистым, и чтобы язык, присущий этому молчанию, был чистым языком, обитающим в таком безмолвии. "Говори и мы исчезнем", — сказали призраки-духи Роберте21. Но не имеет ли Клоссовски просто ввиду, что речь предохраняет нас от размышлений о скверных вещах? Нет; чистый язык, который производит нечистое безмолвие является провокацией разума со стороны тела; сходным образом, нечистый язык, производящий чистое безмолвие, является устранением [ревокацией] тела со стороны разума. Как говорят герои Сада, как раз не наличность тел возбуждает либертена, а великая идея того, чего здесь нет. По Саду, "порнография — это форма борьбы разума против плоти". Или, точнее, что же отменяется
__________
19 Roberte, pp.73, 85.
20 Roberte, p. 133.
21 Roberte, p.85. В связи с этим движением чистого и нечистого см. Un si funeste desir, pp.123 — 125.
в теле? Ответ Клоссовски гласит: именно целостность тела и обусловленная ею идентичность личности — вот, что оказывается подвешенным и испаряющимся. Несомненно, такой ответ крайне сложен. Однако его достаточно, чтобы мы поняли, что дилемма тело-язык устанавливается между двумя отношениями тела и языка. Пара "чистый язык-нечистое безмолвие" обозначает определ±нное отношение, в котором язык привносит тождество личности и целостность тела в ответственное эго, но хранит безмолвие по поводу всех сил, которые вызывают разложение этого эго. Или же сам язык становится одной из них и принимает на себя груз всех этих сил, давая, тем самым, расчлен±нному телу и разложенному эго доступ к безмолвию, которое есть безмолвие невинности. В этом случае у нас имеется другой термин дилеммы: "нечистый язык-чистое безмолвие". Другими словами, альтернативны два типа чистоты — ложная и истинная: чистота ответственности и чистота невинности, чистота Памяти и чистота Забывчивости. Ставя проблему с лингвистической точки зрения, в Бафомете [Клоссовски] говорит: либо слова вспоминаются, но их смысл оста±тся неясным; либо смысл проявляется, когда воспоминание о словах исчезает.
Если брать ещ± глубже, природа этой дилеммы теоло-гична. Октав — это профессор теологии. Бафомет в целом является теологическим романом, который противопоставляет систему Бога и систему Антихриста как два термина фундаментальной дизъюнкции.22 Фактически, порядок божественного творения зависит от тел, сложился из них. В порядке Бога, в порядке существования тела дают разуму (или скорее накладывают на него) два свойства: тождество и аморальность, личностность и способность к воскрешению, некоммуникабельность и целостность. Понятливый племянник Антуан относительно соблазнительной теологии Октава говорит: "Что такое некоммуникабельность? — Это принцип, согласно которому индивидуальное бытие не может приписываться нескольким индивидуальностям, и который конституирует собственно самоидентичную личность. Что такое
_________
22 Le Baphomet (Paris: Mercure de France, 1965).
привативная функция личности? — Это функция, из-за которой наша сущность не может быть признана природой ни как низшая, ни как высшая по отношению к нам самим"23. Именно в силу того, что призрак-дух связан с телом и воплощ±н [в нем], он обретает персональность: отдел±нный от тела — в смерти — он возвращает свою равноголосую и умножающую силу. И именно тогда, когда он возвращается в свое тело, призрак-дух обретает бессмертие; воскрешение тел является условием выживания призрака-духа. Освобожд±нный от тела, отклоняющий и отменяющий сво± тело, призрак-дух прекратил бы существовать — скорее, он "обитал" бы в своей беспокойной силе. Значит, смерть и двойственность, смерть и множественность — таковы подлинные спиритуальные определения, или подлинные спиритуальные события. Мы должны понять, что Бог — враг призраков-духов, что порядок Бога ид±т вразрез с порядком призраков-духов; для того, чтобы учредить бессмертие и персональность, чтобы принудительно наложить их на призраков-духов, Бог должен зависеть от тела. Он подчиняет призраки-духи привативной функции личности и прива-тивной функции воскрешения. Исход Божественного пути — это "жизнь плоти"24. Бог — это Предатель по сути: он совершает измену против призраков-духов, измену против самого дыхания и, чтобы предотвратить ответный выпад, удваивает измену — воплощается сам.25 "В начале было предательство".
Порядок Бога включает следующие элементы: тождество Бога как предельного основания; тождество мира как окружающей среды; тождество личности как прочно обоснованного деятеля; тождество тел как основы; и наконец, тождество языка как власти денотирования всего чего угодно. Но этот порядок Бога выстраивается против другого порядка, и этот другой порядок обитает в Боге, мало по малу ослабляя его. Именно с этого пункта начинается история в Бафомете: служа Богу, великий магистр Тамплиеров имеет в качестве поручения сортировку призраков-духов и не должен допускать их
__________________
23 Roberte, pp. 43 — 44.
24 Roberte, p.73.
25 Roberte, p. 81.
смешивания друг с другом, пока не наступит день Воскресения. Итак, уже в м±ртвых душах присутствует определ±нное мятежное стремление — стремление избежать Божьего суда: "Самые древние души пребывают в ожидании совсем недавно прибывших, и, сливаясь благодаря родственным сходствам, каждая согласна загладить в других свою ответственность".26 Однажды великий магистр узна±т призрака-духа, который проник [в наш мир] и предстал перед ним — духа Святой Терезы! Ослепл±нный такой почтенной гостьей, магистр жалуется ей на "сложность" своей задачи и на злобные стремления призраков. Однако вместо того, чтобы посочувствовать ему, Тереза начинает в высшей степени необычное повествование: список избранных закрыт; более никто не будет проклят или признан святым; духи каким-то образом освободились от Божественного порядка; они чувствуют себя избавленными от воскрешения; и они готовы к тому, чтобы вшестером или всемером проникать в одно зародышевое тело для того, чтобы сбросить с себя тяжесть личности и ответственности. Сама Тереза — мятежник, пророк мятежа. Она объявляет смерть Бога, Его низвержение. "Я исключена из числа избранных". Ради молодого богослова, которого любила, она могла бы обрести новое существование в другом теле, затем в третьем…. Разве это не доказательство того, что Бог отказался от Своего порядка, отказался от мифа о замкнутой личности и безусловном воскрешении так же, как и от темы "однажды и навсегда", заключ±нной в этом мифе? Действительно, порядок перверсии взорвал божественный порядок целостности: извращение в низшем мире, где царствует буйная, неистовая природа, полная насилия, бесстыдного разгула и травестии — после того, как несколько душ входят вместе в одно тело, а одна душа может обладать несколькими телами; извращение в горнем мире, после того, как души уже перемешались все вместе. Бог не может более гарантировать тождества! Это — великая "порнография", реванш, взятый призраками-духами как над Богом, так и над телами. И Тереза объявляет великому магистру его судь-