идолом. Требование научной объективности делает неизбежным тот факт, что каждое научное выска-
зывание должно всегдаоставаться временным.Оно действительно может быть подкреплено, но каж-
дое подкрепление является относительным, связанным с другими высказываниями, которые сами яв-
ляются временными. Лишь в нашем субъективном убеждении, в нашей субъективной вере мы можем
иметь «абсолютную достоверность»5.
С идолом достоверности (включая степени неполной достоверности, или вероятности) рушится
одна из защитных линий обскурантизма, который закрывает путь научному прогрессу, сдерживая
смелость наших вопросов и ослабляя строгость и чистоту наших проверок. Ошибочное понимание
науки выдает себя в стремлении быть всегда правым. Однако не обладаниезнанием, неопровержимой
истиной делает человека ученым, а его постоянное и отважное критическое стремлениек истине.
Не будет ли в таком случае наша позиция одной из форм смирения? Не должны ли мы сказать, что
наука может выполнять только свою биологическую задачу, что в лучшем случае она может доказать
лишь свою устойчивость в практических приложениях, которые ее подкрепляют? Не являются ли ее
интеллектуальные проблемы неразрешимыми? Я так не думаю. Наука никогда не ставит перед собой
недостижимой цели сделать свои ответы окончательными или хотя бы вероятными. Ее прогресс со-
стоит в движении к бесконечной, но все-таки достижимой цели — к открытию новых, более глубоких
и более общих проблем и к повторным, все более строгим проверкам наших всегда временных, проб-
ных решений.
На этом заканчивался текст первого, оригинального издания этой книги. Приложения I- VII, напечатанные на с. 262- 280, также входили в первое издание.
*Weyl H.Gruppentheorie und Quantenmechanik. Leipzig, 1931; английский перевод: Weyl H.The Theory of Groups and Quantum Mechanics, New York, 1931, p. XX.
5 См., например, примечание 3 в разделе 30. Только что сделанное утверждение является, конечно, психологическим, а
не эпистемологическим (см. разделы 7 и 8). (260:)
Добавление 1972 года
В главе X этой моей книги (которая является заключительной) я пытался ясно сказать о том, что
под степенью подкреплениятеории я понимаю фиксацию того, что теория выдержала проверки и
насколько строгими были эти проверки.
Я никогда не отступал от этой точки зрения — см., например, Новые Приложения, начала Прило-
жений *VII, с. 330, и *1Х, с. 350, особенно последний раздел (*14) Приложения *1Х, с. 376 и след.
Здесь же я хочу добавить следующее.
(1) Логическая и методологическая проблема индукции не является неразрешимой. В моей книге я
дал отрицательное решение проблемы: (а) Мы никогда не можем рационально оправдать теорию, то
есть нашу веру в истинность теории или в то, что она, вероятно, истинна. Это отрицательное решение
совместимо со следующим позитивным решением, содержащимся в правиле предпочтениятех тео-
рий, которые подкреплены лучше других. (b) Иногда мы можем рационально оправдать предпочте-
ние,оказываемое некоторой теории в результате ее подкрепления, то есть в результате оценки совре-
51
менного состояния критического обсуждения конкурирующих теорий, которые были подвергнуты
критическому рассмотрению и сравнению с точки зрения их близости к истине (правдоподобности).
Существующее в каждое определенное время состояние такого обсуждения в принципе можно фик-
сировать в форме степени подкрепления теорий. Однако степень подкрепления не является мерой
правдоподобности (такая мера должна быть вневременной). Она представляет собой лишь фиксацию
того, что мы успели узнать к определенному моменту времени о сравнительных достоинствах конку-
рирующих теорий посредством оценки имеющихся оснований в пользу и против их правдоподобно-
сти.
(2) Метафизическая проблема, связанная с идеей правдоподобности, такова — существуют ли в
природе подлинные закономерности? Мой ответ на этот вопрос: «Да». Один из аргументов (не науч-
ный, а скорее «трансцендентальный» — см. сноску 3 Нового Приложения *VII, с. 334) в пользу тако-
го ответа состоит в следующем: если в природе мы не сталкивались бы с закономерностями, то ни
наблюдение, ни язык не могли бы существовать — ни язык описания, ни язык аргументации.
(3) Убедительность этого ответа зависит от принятия некоторой формы реализма здравого смысла.
(4) Прагматическая проблема индукции разрешается сама собой: предпочитать теорию, которая в
результате рационального обсуждения кажется ближе к истине, чем другие теории, рискованно, но
рационально.
(5) Психологическая проблема индукции (почему мы веримв то, что избранная таким образом
теория будет и в дальнейшем оправдывать наше доверие?) мне представляется тривиальной — вера
или доверие всегда иррациональны, хотя и важны для действия.
(6) Не все вообще возможные «проблемы индукции» можно решить указанным путем (см. также
мою книгу: Popper К.Objective Knowledge. An Evolutionary Approach. Oxford, Clarendon Press, 1972
[русский перевод: Поппер К.Объективное знание. Эволюционный подход. М. УРСС, 2002]). (261:) Приложения
(262:)
(281:)
Новые приложения
(284:)
Приложение *I
Два замечания об индукции и демаркации, 1933-1934
Первое из воспроизводимых здесь замечаний — это письмо к издателю журнала «Erkenntnis».
Второе — является моим выступлением в дискуссии на философской конференции в Праге в 1934 г.
Оно было опубликовано в журнале «Erkenntnis» в 1935 г. как часть моего доклада на этой конферен-
ции.
1
Впервые это письмо к издателю было опубликовано в 1933 г. в журнале «Erkenntnis», v. 3 (т.е.
«Annalen der Philosophie», II), N 4-6, p. 426. Для облегчения чтения я разбил некоторые абзацы на бо-
лее мелкие.
Причиной этого письма явилось следующее обстоятельство. В то время как мои идеи широко об-
суждались членами Венского кружка, причем даже в печати (см. прим. 3), ни одна из моих рукописей
(которые были прочитаны некоторыми членами кружка) еще не была опубликована, отчасти из-за
большого объема. Чтобы сделать приемлемой для публикации мою книгу «Logik der Forschung», ее
пришлось значительно сократить. Выдвижение на первый план в письме различия между проблемой
критерия демаркациии псевдопроблемой критерия значения(и противоположности между моими
идеями и воззрениями Шлика и Витгенштейна) было обусловлено тем, что даже в те дни члены
кружка обсуждали мои идеи, руководствуясь ошибочным впечатлением, будто я защищаю замену
верификационного критерия значения фальсификационным критерием, в то время как на самом деле
меня интересовала не проблема значения,а проблема демаркации.Как показывает мое письмо, я пы-
тался исправить ошибочную интерпретацию моих идей еще в 1933 г. То же самое я пытался делать в
моей «Логике научного исследования» и с тех пор занимаюсь этим постоянно. Однако мои друзья-
позитивисты, по-видимому, до сих пор так и не могут увидеть между нами разницы. Это недоразуме-
ние заставило меня в письме подробно остановиться на противоположности между моими воззрени-
52
ями и воззрениями Венского кружка, а также тех, кто ошибочно считал, будто свои идеи я первона-