Характерным для приведенного примера является то, что агент не делает буквально ничего. Это не значит, что агент воздерживается от действия, так как воздержание представляет собой интенциональное недействование, а интенциональный отказ от реализации интенции — это изменение интенции. Если изменяется интенция, то силлогизм "распадается" и вопрос о его справедливости не встает.
Таким образом, несмотря на истинность "аргумента логической связи", посылки практического вывода не вызывают действие с логической необходимостью, из них не следует "существование" соответствующего им заключения. Постепенно подготавливая действие, силлогизм является "практическим", но он отнюдь не является примером логического доказательства[168]. Практическое рассуждение приобретает логически доказательный характер только после того, как действие уже совершено, и для объяснения или подтверждения его строится это рассуждение. Можно было бы сказать, что необходимость практического вывода это необходимость, полученная ex post actu*. [* После действия (лат.)]
Я попытался показать, как связаны посылки и заключение практического вывода. Я анализировал эту связь, исследуя проблему их верификации. Мы не рассматривали проблему о том, какую из альтернативных совокупностей посылок следует принимать для некоторого данного заключения, т. е. проблему проверки "фактической", в отличие от "формальной", правильности (истинности) предлагаемого телеологического объяснения действия. В данной работе эта проблема не будет рассматриваться.
Мы доказали, что посылки практического рассуждения не описывают юмовскую причину поведения, о котором говорится в заключении, однако вопрос о том, нельзя ли такое поведение объяснить также и каузально, остается еще открытым. Существуют две противоположные позиции. Защитники "тезиса совместимости" отвечают на этот вопрос утвердительно, а защитники "тезиса несовместимости" — отрицательно[169]. Я попытаюсь показать, что обе эти позиции в чем-то верны, а в чем-то ошибочны и что, следовательно, при правильном истолковании они не являются противоположными. Для того чтобы эти позиции вообще можно было противопоставлять, необходимо вначале уяснить, имеет ли смысл допущение одинаковости экспланандумов в телеологическом и каузальном объяснении.
Что является экспланандумом каузального объяснения поведения? Разумеется, некоторый образец поведения. Однако такой ответ двусмыслен, так как остается неясным, какое это поведение — интенционально понимаемое, т. е. действие или стремление к достижению цели, или же оно представляет собой "чисто естественное" событие, как крайний случай — мышечную деятельность.
Часто экспланандум каузального объяснения поведения удобно описывать в интенциональном ("поведенческом") языке. Например, физиолог-экспериментатор определенным образом стимулирует какие-то центры в нервной системе человека, и человек соответственно "совершает определенные движения", например поднимает руку. Однако такое интенциональное описание движений как деятельности или действия не имеет никакого отношения к каузальному объяснению этих движений как результата стимуляции нервных центров и справедливо может считаться не строго "научным". Мы объясняем, почему части его тела двигаются под каузальным влиянием стимуляции нервной системы, а не почему он двигает частями своего тела. (Последнее он совершал бы под телеологическим влиянием своих интенций и когнитивных установок.) Мы можем, например, сфотографировать эти движения, поместить их в систему координат и описать их как перемещение объектов в этой системе.
Более сложен вопрос о том, что является экспланандумом телеологического объяснения. Насколько это сложно, можно увидеть, поставив следующий вопрос: можно ли описать движения, объясняемые телеологически, полностью в неинтенциональных терминах, т. е. описать их таким образом, чтобы поведение при этом описании не носило интенционального характера? Например, можно ли их описать как перемещение некоторых объектов в системе координат?
Рассмотрим снова практический силлогизм с таким заключением: агент, при условии, что ему не препятствуют, принимается за совершение некоторого действия, которое он считает необходимым для достижения какой-то своей цели. Если мы хотим объяснить поведение телеологически, мы, так сказать, исходим из заключения и приходим к посылкам. В обычных случаях мы исходим из факта уже выполненного действия и поэтому считаем несомненным, что агент также и "принимался" за совершение действия. Можно ограничить обсуждение только такими нормальными случаями, причем все сложности рассматриваемого вопроса сохраняются.
Допустим, необходимо телеологически объяснить такое — интенционально описанное — поведение: А совершает определенное действие, например нажимает на кнопку. Мы предлагаем следующее телеологическое объяснение, конструируя, причем в прошедшем времени, посылки практического вывода так, чтобы они соответствовали данному экспланандуму как заключению:
А намеревался позвонить.
А полагал (знал), что, если он не нажмет на кнопку, он не сможет позвонить.
Следовательно, А нажал на кнопку.
Это объяснение может оказаться "фактически необоснованным" (ложным, неверным) в том смысле, что действительная причина, по которой А нажал на кнопку, была другой. Однако это объяснение "формально обосновано" (правильно), будучи ex post actu конструкцией посылок, соответствующих данному заключению.
Теперь рассмотрим, можно ли заменить заключение неинтенциональным описанием поведения А и при этом сохранить формальную обоснованность объяснения (вывода). Рассмотрим такое заключение, оставив посылки прежними:
Следовательно, палец А нажал на кнопку.
Это высказывание может быть истинным, но оно не является необходимым при данных посылках. На кнопку можно нажать множеством других способов. Вообще может не быть необходимости делать это с помощью пальцев. Кроме того, у человека, как правило, десять пальцев. Допустим, в нашем случае агент нажал на кнопку большим пальцем правой руки. Даже если он и должен был нажать на кнопку с помощью пальцев, из сформулированных нами посылок не может следовать с логической необходимостью, что он должен был это сделать каким-то определенным пальцем.
Как же тогда следует сформулировать заключение в неинтенциональных терминах, не нарушив формальной обоснованности объяснения? Рассмотрим следующий вариант:
Следовательно, тело А двигалось способом, который вызвал нажатие на кнопку.
Это суждение также не является приемлемым. Например: Л дышит, и появляющаяся вследствие дыхания струйка воздуха производит, допустим, слабое нажатие на кнопку. Такое поведение вообще не попадает в сферу телеологического объяснения. Почему? Очевидно, потому, что оно не поддается интерпретации как действие нажатия на. кнопку. Однако если, исходя из положения его тела, изгиба рта и способа дыхания, мы приходим к мысли, что он дул на кнопку, то тогда мы могли бы a fortiori проинтерпретировать его действие как странный способ нажатия на кнопку.
168
(33) Подлинно "практический" вывод можно назвать также обязательством совершить действие. Это рассуждение от первого лица. Выраженное словами, его заключение таково: "Я совершу а (сейчас) " или "Я совершу а не позднее, чем во время t". Оговорки "если мне не помешают" или "если я не забуду о времени" не включаются в такой вывод. Однако они могут служить оправданием в том случае, если обязательство не было выполнено. Только при анализе ситуации с позиций наблюдателя ("третьего лица") следует формулировать заключение в более осторожной форме: "агент принимается за совершение действия", а также делать оговорки относительно отсутствия превентивных факторов и забывчивости.
169
(34) Проблема совместимости очень четко излагается в: Waismann Fr. Language Strata. — "Logic and Language", ed. by A. Flew. Oxford, 1953. Трудности, порождаемые этой проблемой, изложены в: Malcolm N. The Concievability of Mechanism. Термин "тезис совместимости", насколько я знаю, был предложен в работе: Flеw A. Determinism and Rational Behaviour — "Mind" 68, 1959.