Я понял, что в своей предыдущей жизни, экспортируя с Веллирана шкуры янгов, я выработал довольно-таки провинциальное отношение к окружающей Вселенной. Она была для меня просто большой пустотой. И вот только теперь я начал менять это свое отношение.
Одиннадцать планет Системы А вращались на экране, как яркие шарики. Две планеты имели кольца, одна находилась так близко к светилу, что на ней не могло быть никакой жизни, еще две представляли собой двойной мир, вращаясь друг вокруг друга по странной орбите, что требовало бы подробного изучения.
Но капитан Хендрин в качестве первой остановки выбрал Планету Семь в Системе А. Мы взяли курс на приземление, и пока корабль постепенно снижался, наши химики изучили атмосферу и сообщили, что она годна для дыхания.
Затем мы совершили посадку. Снова и снова проводились всевозможные проверки. Стало ясно, что наружу можно выходить без скафандров. По обычаю была проведена лотерея, мы стали тянуть соломинки, и я вытянул короткую.
Капитан Хендрин усмехнулся.
— Ну что ж, вполне справедливо, что наш эколог первым выйдет на Планету Семь. И вы будете первым, кто увидит здешнюю фауну.
Так я прошел через воздушный шлюз и ступил на почву планеты. Все верно, я первым увидел здешнюю фауну. Но и фауна эта тоже увидела меня — причем она оказалась куда быстрее.
Меня окружили девять членов экипажа, встревоженно глядя вокруг.
— Вы в порядке? — спросил Хендрин.
— Если вы имеете в виду живой ли я, то да. Этот зубастик застал меня врасплох. Думаю, к настоящему моменту я уже был бы у него в брюхе, если бы не появился второй представитель здешней милой фауны.
Я смахнул со лба пот и уставился на темный лес. Воздух был плотным и жарким, так что дышать было трудно, а что еще неприятнее — он был очень влажным. Откуда-то из глубины чащи деревьев с острыми зелеными листьями я услышал крик: резкий, хриплый, отчаянный.
Предсмертный вопль.
— Грубый, примитивный мир, — сделал вывод биолог Лезенби. — Планета молодая. И жизнь здесь ценится дешево.
Хендрин кивнул.
— Нужно разбиться на группы, — сказал он. — И наружу выходить только хорошо вооруженными. Все должны взять бластеры. Мы понятия не имеем, что за странные создания скрываются в чаще.
Меня все еще немного потряхивало. Столь внезапно выскочивший из джунглей зубастик не принес пользы моей нервной системе.
— Может, нам стоит улететь с этой планеты, капитан? — сказал я. — Здесь слишком опасно. Наверное, лучше проверить другие планеты в этой системе.
Хендрин резко повернулся ко мне, и я увидел, как все дружелюбие стекло с него, точно вода. Впервые с тех пор, как я ступил на борт корабля, я увидел настоящего Хендрина. Лицо его стало лицом фанатика, человека, получившего задание и собирающегося выполнить его любой ценой. Меня аж мороз пробрал.
— Маркхэм, — сказал он, — вы с нами еще недолго, так что я прощаю вам эти слова, хотя они неуместны в устах члена Отряда Разведки, а также эколога. Когда корабль Космической Разведки опускается на планету, он остается на ней, пока задание не будет выполнено. Я поступаю так уже тринадцать лет и буду поступать впредь.
Слова его были, словно щелчки кнута. Потом он повернулся к остальным членам команды.
— Кто-нибудь еще хочет немедленно улететь?
Все молчали.
Я с несчастным видом кусал себе губы. Часть меня хотела немедленно признаться капитану, что я никакой не эколог и вообще не являюсь членом Космической Разведки, я просто беглый экспортер шкур янгов, который должен был скрыться из-за ложного обвинения в убийстве и в качестве удобного выхода воспользовался его кораблем. Но я понимал, что этого не стоит делать. Хендрин был весь во власти высоких принципов и не оставил бы меня в живых, если бы узнал правду. По выражению его лица я понял, что он не пожалеет времени и вернет меня на Веллиран, если только его принципы велят это сделать.
Наверное, Джеффри Халлан понятия не имел об этом. Но что толку думать сейчас о Халлане. Я оказался перед необходимостью играть роль эколога до тех пор, как Хендрин не решит, что достаточно изучил Планету Семь в Системе А. Это было непросто.
Из джунглей донесся еще один предсмертный вопль.
— Простите, капитан, — сказал я, заставив себя казаться смущенным. — Слишком уж внезапно произошло нападение... нервы у меня...
— Ладно, Маркхэм, — сказал Хендрин, голос его был грубым, но сочувствующим. — Я все понимаю. Но чтобы я больше не слышал об отлете, пока задание не будет выполнено!
— Слушаюсь, капитан! — сказал я и даже попытался храбро улыбнуться.
Но поскольку из окружающих нас джунглей все еще неслись звуки борьбы и убийств, я невольно подумал о том, не был бы я в большей безопасности, оставшись на Веллиране.