Бартлетт зашатался, теряя равновесие. Я нанес еще один удар, он невольно сделал три шага назад и...
И земля раскрыла жадную пасть.
С испуганным вскриком Бартлетт стал проваливаться в нее, и я увидел нечто желтое и слизистое, а потом Бартлетта опутали штук пятьдесят прозрачных, как солнечные лучи, щупалец и потащили вглубь. Брызнула какая-то желтая жидкость, затем земляной провал стал закрываться.
Я застыл, глядя на все это и чувствуя тошноту. Все объяснялось проще простого: жидкость на поверхности засохла, образуя липкую хрупкую корку, и она треснула, когда нога Бартлетта ступила на нее. А там... там его уже поджидали с голодным нетерпением.
Я передернул плечами и отвернулся. Отогнав маленького полосатого падальщика от тела Лезенби, я взвалил труп себе на плечо и печально побрел к кораблю, чтобы оповестить остальных, что Планета Семь потребовала еще две человеческие жертвы.
Уже подходя к кораблю, я услышал странный звук: тонкое шипение луча бластера. Я пошел быстрее, несмотря на тяжелый груз.
Затем, выйдя на поляну, я увидел корабль. Шагах в двадцати от лифта, ведущего к люку шлюза, лежал мертвый Чанг, и в груди у него дымилась прожженная бластером дыра. А немного поближе к кораблю был Дорвин с сожженным до черна лицом. Из корабля же доносились крики и какая-то возня.
Несмотря на все, я понял, уже рванувшись к кораблю, что счет идет на секунды. Пятеро из отряда были мертвы, шестой — я — находился вне корабля. Значит, внутри оставались Хендрин, Фернандес, Эванс и Мюрей. Будь же проклят этот мир, подумал я на бегу.
У корабля я остановился и взглянул наверх. Как раз в этот миг открылся люк и из него кто-то полетел вниз. Мюррей. А через секунду из люка высунулась голова Фернандеса.
— Маркхэм! Где Бартлетт?
— Мертв. Что происходит?
— Мы подняли мятеж против Хендрина, но он пробился в носовые отсеки и засел там с бластером. Мы с Эвансом пытаемся его выкурить. У вас есть оружие?
— Да, — сказал я.
— Идите внутрь. Но будьте осторожны.
Я услышал шипение бластера, появился Эванс, пошатнулся и полетел из люка мне под ноги. Седьмой труп на Планете Семь, мелькнуло у меня в голове. Как по заказу.
Когда я поднялся на лифте и вошел внутрь, Фернандеса уже не было видно. Я осторожно направился к передним помещениям и тут же услышал звуки, походившие на простую драку. Рисковать я не собирался, поэтому не стал спешить. Прижимаясь к холодной металлической стене, я шаг за шагом продвигался вперед.
Затем я увидел их в каюте — Хендрина и Фернандеса — размахивающих кулаками, точно безумные. Бластер Хендрина валялся на полу, очевидно, разряженный. Фернандес на секунду повернул ко мне голову и закричал:
— Маркхэм! Он безоружен! Помогите мне!
Форма капитана Хендрина свисала лохмотьями. Я подкрался к нему сзади, обвил руку вокруг шеи и резко дернул на себя. Затем сунул бластер в кобуру и скрутил его освободившейся рукой.
— Успокойтесь, капитан, — сказал я ему. — У меня под рукой бластер.
Но Хендрин продолжал пытаться вырваться. Внезапно, прежде чем я сообразил, что происходит, Фернандес вырвал бластер у меня из кобуры и одним выстрелом убил Хендрина. Я отбросил тело капитана, рванулся вперед и схватил Фернандеса за запястье.
Но это было уже излишне. Фернандес сам бросил бластер и стоял — гигант, сжавшийся, точно мальчишка, — над телом Хендрина.
Я поднял бластер с пола.
— Зачем вы убили его? Он бы уже никуда не делся. Зачем вы убили его, Фернандес?
Фернандес глянул мне в лицо, и я увидел в его глазах плескавшийся ужас.
— Не знаю, — очень тихо сказал он. — Я... я не знаю. Теперь все кончено.
Он судорожно дрожал. Потом тяжело опустился в кресло и стиснул руками лицо.
— Теперь все мертвы, — сказал я. — Все, кроме меня и вас. Весь отряд.
Фернандес рыдал. Неловко было смотреть, как рыдает такой гигант. Затем он заговорил.
— Я ведь медик. Я должен лечить людей. Это мое призвание. А вместо этого я... я убил его. Я не должен был этого делать. Не было смысла. Но я просто взял и убил его...
— Вы не могли ничего поделать, — сказал я. — Убийство просто витает здесь в воздухе. Этот мир сводит людей с ума.
Мы трудились четыре часа подряд, и рядом с могилой Гровера возникли еще семь насыпей. А пока мы работали, джунгли вокруг вызывающе шумели.
Когда все было кончено, Фернандес глянул на меня с иронической усмешкой на грубом лице.
— Ну вот и все. Теперь мы знаем все что нужно о Планете Семь из Звездной Системы А. Теперь можно и возвращаться. Корабль поведу я. Но...
— Что но?
— Мы кое-что забыли. По инструкции последнее, что должен сделать отряд Разведки, заканчивая исследование очередной планеты, это дать ей имя. А мы этого не сделали.
Я взглянул на джунгли — ядовитый, дымящийся, пропитанный смертью гигантский парник, — а потом перевел взгляд на восемь могил.
— Это несложно, — сказал я. — Мы назовем ее Планета Смерти.