Кончиками пальцев Артакс помассировал лоб. Иногда на несколько мгновений он терял ориентацию. Еще ему все труднее становилось различать свои воспоминания и воспоминания Аарона. У него часто возникало такое чувство, будто он оказался в ловушке безумного сна, который просто-напросто не хочет заканчиваться. Он уже подумывал над тем, чтобы выбрать себе другое, третье имя, чтобы к нему больше не обращались по имени нарушителя спокойствия в его голове. Он бессмертный! Кто запретит ему выбрать новое имя? Но Артакс испытывал неопределенное чувство, что подобный шаг не встретит понимания. За ним наблюдают. Он знал, что о нем шепчутся. Во многих взглядах, которые бросали на него, ему казалось, что он видит что-то вроде благоговейного трепета. Почему, хотелось спросить ему, вы не радуетесь тому, что я стал другим? Кстати, стал человечнее. Я интересуюсь вами! Разве это ничего не стоит? Неужели вам действительно хочется правителя, которому вы совершенно безразличны?
Но, конечно же, он не спросил. Он должен был быть начеку.
— Желание изменить имя — поистине идея крестьянина-простачка. Кстати, мы полагаем, что ты умрешь в тот день, когда предашь эльфийку небесам.
Артакс спросил себя, будет ли этот дух страдать вместе с ним, когда он умрет. Может ли дух испытывать боль? Ему вспомнилась Гаяна, деревенская сумасшедшая, как они всегда называли ее. Она тоже слышала голоса. Артакс сомневался, что ей тоже приходилось бороться с погибшими бессмертными, но ему очень хотелось узнать, как она научилась жить с голосами. Его голоса были упрямы, но иногда умолкали на полдня. И тогда Артакс наслаждался покоем, наблюдал за облаками на горизонте — так же, как сейчас. Они меняли форму, расступались по внешнему краю, вскоре начинали напоминать огромную воронку. Над палубой дул свежий ветер. Ему было холодно. Голубовато-фиолетовый отблеск света, словно живой, прыгнул на латунную верхушку флагштока на носу, окутал верх мачты пульсирующей аурой. Волосы Артакса встали дыбом, кожу защипало, словно по ней забегали тысячи мух, жадных до его пота.
За его спиной прозвучал рупор. Жалобный звук большого рога возвещал об угрожающей опасности.
Артакс обернулся. На других флагштоках, торчавших из корпуса корабля, тоже появились эти светящиеся огни. Кое-где они даже спускались вниз по такелажу. Отовсюду раздавались испуганные крики, старшины звонко свистели, звучали громкие команды, работники небесного корабля карабкались по снастям, пытаясь свернуть гроты, капризно трепетавшие под непостоянными порывами ветра.
Странное свечение окружило и шлем воина, стоявшего за зубцами ближайшей орудийной башни. Артакс с восхищением наблюдал за тем, как мужчина коснулся своего шлема и огонек на миг перепрыгнул ему на руку. Мужчина с криком отстранил ее от себя и затряс рукой, словно ее укусила змея.
Артакс провел рукой по волосам. Они стояли дыбом и затрещали от прикосновения. Какие странные чары таит в себе этот чужой мир! Почему свет пришел на корабль?
Удар грома заставил бессмертного обернуться. Теперь облака стали гораздо ближе, а из сердца воронки впереди высоко над облаками поднимались белые струи пара. В то же время верхний край облачной гряды стал расширяться.
Застучали шаги по полированной деревянной палубе. Все настойчивее становилось низкое звучание рупора. Артакс снова обернулся и стал наблюдать за происходящим на корабле. Повсюду сновали работники корабля. Они пригибались, словно ожидая ударов. На лицах мужчин читался страх, офицеры подгоняли их дикими криками. Они выносили на палубу бухты каната и рассыпали песок. Большая часть парусов была убрана. Артакс озадаченно отметил, что беспокойство охватило даже огромного собирателя облаков, несшего корабль. Щупальца толщиной с дерево, поддерживавшие корпус судна, нервно подрагивали.
Теперь отовсюду устремились собиратели облаков поменьше, цеплялись за палубные постройки или же исчезали меж извивающимися щупальцами. Артакс никогда не мог долгое время смотреть на собирателей облаков. Переплетение щупалец, растущих из нижней части животного, вызывало в нем ощущение тревоги. Все это напоминало ему клубок змей.
У щупалец было несколько различных форм. Некоторые были оснащены белыми присосками, размером с тарелку. Они поддерживали корпус корабля-дворца. Иногда Артакса охватывали неприятные мысли о том, что может случиться, если эта скотина просто выпустит их. Он знал, что на верхнюю часть собирателя облаков наброшена большая сеть из укрепленных золотыми нитями канатов. Сотни канатов соединяли сеть с корпусом. Но кто мог сказать, не растворяет ли постепенно слизь, бегущая по некоторым щупальцам, все эти канаты? Несмотря на то что прошло более тридцати лет с тех пор, как первый из них стал нести на себе корабль, особенности собирателей облаков еще не были исследованы до конца, и никто не мог с уверенностью определить функции различных видов щупалец. Предположительно, крупные щупальца с присосками служили для того, чтобы цепляться за Мамонтовы деревья или зубцы скал. Но были и щупальца толщиной не больше пряди волос, плотность которых напоминала свернутый лепесток. Подобно усикам улитки, на которых держатся глаза улиток, они могли медленно сокращаться. Другие же щупальца, напротив, были из волокнистой красной плоти и заканчивались чем-то, напоминавшим тополиный лист, только длиной в две человеческие ладони. Но больше всего беспокоили Артакса те ярко-красные змеевидные щупальца, заканчивавшиеся одним-единственным кривым зубом размером с человеческий рост. Слишком уж ясно было, какой цели они служат.
Ветер ледяными пальцами трепал его плащ, корпус дворца- корабля медленно отклонялся на восток. Над палубой натянули крепежные тросы.
Джуба спешил к нему со свитой из нескольких стражников. В ледяных порывах ветра, которые тем временем носились над кораблем, белые плащи развевались за их спинами, словно белоснежные знамена. Они шли, наклонившись, пытаясь бороться с ветром.
— Великий! Вы должны спуститься под палубу! Бури высоко в облаках опасны!
Артакс чувствовал себя поразительно отстраненным, словно на самом деле стоял не здесь, а находился где-то в безопасном месте. Неприкосновенный для бури и других опасностей. Он рассмеялся ветрам в лицо. Приветствовал их ледяные касания и просто стоял, пока его, наконец, не схватил Джуба.
— Вы должны уйти, Великий! — Коренастый воин пытался перекричать бурю.
Но Артакса пленила игра облаков.
Корабль-дворец набрал скорость и в то же время поднялся выше. Он пытался обойти грозовой фронт, но было совершенно очевидно, что в лучшем случае им может удаться уйти от эпицентра бури. Вот по левому борту с громким треском разорвало один из немногих парусов, оставленных на мачтах, ткань растрепало по палубе, нескольких работников корабля унесло за борт.
— Прошу, Великий! — торопил Джуба. Военачальник схватил его обеими руками и медленно потянул прочь с носа корабля.
Перед ними на палубу со стуком упало что-то белое. В первый миг Артакс принял это за камень. Камни, падающие с неба? Повсюду вдоль борта корабля звучали звуки, словно кто-то колотил палкой по пустой амфоре.
Лед! Один из воинов, сопровождавших Джубу, покачнулся и рухнул на колени. Обломок льда ранил его в бровь, чуть ниже шлема. На глаз потекла кровь. На палубу падали лишь отдельные обломки льда. Большую часть задерживало массивное тело собирателя облаков. Некоторые небесные снаряды были величиной с гусиное яйцо.
— Не надо смотреть по сторонам и таращиться на все, как слюнявый идиот, крестьянин! Иди под палубу! Джуба прав. Бури в облаках представляют опасность.
Услышав удар грома, Артакс вздрогнул. Не то чтобы ему никогда прежде не доводилось видеть бури. Но вот бури над облаками — никогда. Она была устрашающей — и прекрасной одновременно.
Воины его эскорта заслонили его своими большими бронзовыми щитами. Артакс бродил по палубе без доспеха и шлема-маски. Хотел выглядеть человечнее…