Не сегодня.
Поэтому я терплю, но на всякий случай держусь поближе к Рокси. Мы кружим вокруг нее, создавая защитный кокон, пока идем по траве и старым камням. Пока мы идем по траве, Рокси наконец говорит.
— Я была одна на похоронах Рича, никто не должен проходить через это в одиночку, — шепчет она.
Мы ничего не говорим, но прижимаемся ближе, ненавидя то, что она была одна, когда нуждалась в нас. Если бы только мы нашли ее раньше, но она права, мы не можем изменить прошлое, только то, как мы поступим в будущем, и Рокси больше никогда не будет одна.
Мы все стоим на ветру вокруг могилы, пока гроб опускают в нее. Когда все заканчивается и люди начинают исчезать, Рокси наклоняется и бросает немного земли на крышку гроба.
— Мне жаль, — шепчет она, ее голос задыхается.
— Детка, — бормочу я.
Она стоит и смотрит на нас, в ее глазах стоят слезы, а гнев вибрирует в теле. Мы ничем не можем помочь, и я ненавижу это. Я чувствую себя чертовски бесполезным. Мои кулаки сжимаются по бокам от желания причинить боль, уничтожить, помочь. Но сейчас ей нужна мягкость, доброта, а я не знаю, как это предложить.
Ей все равно, что у нас нет мягкости. Она все равно тянется к нам.
Там, под прицелом камер и глаз всего города, она тянется ко всем нам. Мы все смотрим друг на друга. Мы не стесняемся наших отношений, и каждый, кому есть что сказать, может умереть, но мы не хотели, чтобы ее репутация была испорчена. Однако мы беспомощны, когда дело касается ее. Поэтому Дизель прижимается к ее боку, и я держу ее за руку, а Райдер прижимается к ее спине. Кензо держит ее за другую руку.
Когда она стоит посреди нас, я слышу вздохи и перешептывания, но нам все равно. Сегодня речь идет не о нас, а о человеке, который отдал свою жизнь, чтобы спасти нашу. Настоящий герой, мать его.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ
КЕНЗО
Рокси сегодня ведет себя крайне тихо, а эти идиоты не знают, как себя вести. Райдер предложил деньги вдове. Гарретт предложил причинить кому-то боль. Дизель предложил кого-то убить. Они все выглядят ошеломленными, когда это не сработало. Покачав головой, я подхватываю Рокси на руки и ложусь на диван, крепко обнимая ее.
— Все хорошо, дорогая, мы здесь, — шепчу я нашей девочке, и она зарывается головой в мою грудь, прячась руками мне под рубашку, и плачет.
Я обнимаю Рокси, глажу по спине, целую в макушку, говорю ей, что мы здесь, что мы любим ее, что мне очень жаль. Ее слезы делают забавные вещи с моим сердцем, заставляя его болеть. Они влияют и на других. Гарретт бормочет о том, что собирается драться. Райдер выглядит беспомощным и с болью смотрит на меня. Дизель рычит и убегает, вероятно, чтобы убить кого-нибудь.
Но Рокси сейчас не это нужно, ей просто нужно чувствовать, поэтому я позволяю, и когда Рокси наконец поднимает голову, я смахиваю ее слезы и целую личико нашей девочки.
— Я люблю тебя, дорогая.
— Я тоже тебя люблю, — шепчет она, ее голос бархатный, прежде чем снова опустить голову.
Так Рокси и засыпает в моих объятиях, а я смотрю на Райдера, который наблюдает за ней с искаженным от боли лицом.
— Ты знал, что нужно делать, — бормочет он негромко, чтобы не разбудить Рокси.
Я киваю, и он вздыхает, вытирая лицо.
— Я не знал.
— Ты не обязан знать, как делать все, мы все ей нужны, — шепчу я, и Райдер кивает и поднимается на ноги.
— Я иду на работу. Я проверю, как там ее бар и все такое. Дай мне знать, если ей что-нибудь понадобится.
Он уходит, почти убегает.
Эти идиоты. Столкнувшись со слезами, они превращаются в маленьких испуганных мальчиков. Я не рассказываю Рокси о том, какие истории и сплетни распространяются о нас всех. Все хотят знать о женщине, которая приручила Гадюк. Фотография, на которой она изображена между нами на похоронах, распространяется повсюду. Райдер, конечно, позаботился о защите и держит ее личность в секрете, чтобы они не могли раскопать прошлое нашей девочки и навредить ей.
Но теперь все внимание приковано к нам. Все хотят быть ею.
Но мы хотим только ее.
Нашу Рокси.
~
— Кензо? — шепчет Рокси в полудреме.
Сдвинувшись, я притягиваю ее ближе.
— Привет, дорогая.
Она моргает, открывая глаза, и смотрит на меня.
— Прости, я не хотела плакать на тебе.
Она вздыхает.
— Плачь на мне в любое время, Рокс, — ухмыляюсь я. — Это повод держать тебя подле себя.
Она фыркает и переворачивается, я переворачиваюсь на бок и обнимаю Рокси, пока она рассеянно проводит пальцем по моей груди.
— Думаю, это вернуло все назад. Я продолжала видеть Рича...
Рокс икнула, и я крепче прижал ее к себе.
— Иногда легко не думать об этом, просто продолжать заниматься делами, чтобы не думать, но сегодня я не смогла...
— Все в порядке, дорогая, тебе позволено скучать по нему. Тебе позволено страдать, ты любила его, — успокаиваю я, а затем, решив, что сейчас самое время, достаю из кармана фотографию и протягиваю ее. — Я подумал, что это может быть важно, я сделал это в тот день, когда мы забрали тебя.
Она берет фотографию и смотрит на нее, слезы снова наполняют ее глаза, даже когда она улыбается.
— Он был чертовски жестким человеком, таким грубым и язвительным, но, боже, я скучаю по этому. Мне не хватает его «эй, девочка, тащи сюда свою задницу». Он делал вид, что ему все равно, но когда я нуждалась в нем, он был рядом. Никогда не осуждал, просто понимал.
— Он, наверное, был удивительным человеком. Жаль, мне не суждено узнать его лично.
Рокси кивает, проводя рукой по фотографии.
— Спасибо, что принесли ее.
— Всегда пожалуйста. Расскажешь мне больше о нем? — прошу я.
Она вздыхает и смотрит на меня.
— Он бы ненавидел вас, ребята, возможно, пытался бы вас убить. Я помню один раз, когда я привела парня...
Я слушаю историю за историей о первом мужчине, которого она когда-либо любила, и не могу не влюбиться в нее еще больше. Она любит так глубоко, заботится так сильно, и я обязан этому человеку всем. Без него я мог бы потерять Рокси еще до того, как узнал ее. За это он пользуется моим уважением и преданностью, и я сделаю все, чтобы он никогда не был забыт.
Ради нее.
— У меня есть идея, — говорю я Рокси позже, когда мы просто наблюдаем за закатом из окна. Я знаю, что она думала о создании фонда, названного в его честь, но может быть... просто может быть... — Почему бы тебе не назвать свои новые бары в его честь?
Она прижимается ко мне, где мы сидим на балконе.
— Думаешь, Райдер позволит мне?
— Они твои, дорогая, не его, называй их как хочешь. Это была просто идея, — предлагаю я, крепче прижимая ее к себе.
— Это хорошая идея. Ему бы она понравилась, — шепчет Рокси, и я прижимаюсь лицом к ее макушке.
— Кензо? — бормочет Рокси.
— Да, дорогая?
— Я все еще ненавижу вас всех на хрен, и я хочу вернуть свою биту, — огрызается она.
Я не могу удержаться от смеха, Рокси присоединяется, и когда мы встаем, она толкает меня в бассейн, я поднимаюсь, брызгаясь, но улыбаясь. С ней все будет в порядке.
Роксана ― боец, но ей больше никогда не придется бороться в одиночку.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ
ДИЗЕЛЬ
— Что думаешь? — интересуется Райдер, охватывая рукой пространство дома.
— Это так... по-домашнему.
Я никогда не представлял себя в таком доме, но теперь, когда мы создаем нашу семью, это имеет смысл.
— Массивная кровать в ее комнате – приятный штрих.
Я фыркаю, открываю зажигалку и прикуриваю.
Он ухмыляется.
— Подумал, что тебе это понравится, почти так же, как подвал.
Я вздрогнул от этого замечания.
— Подвал?
— Подвал, — кивает Райдер. — Чтобы превратить его в темницу для тебя и Рокси. Делайте там друг с другом все, что хотите, но работа остается в многоквартирном доме.