Я киваю, немного испугавшись. Как только промелькнул страх, он моргнул и снова улыбнулся. Чертовски страшно, как быстро он может измениться.
— Твоя комната готова, я отнес туда и твою сумку.
— Мою сумку? — повторяю я, нахмурившись.
— Да, возможно, ты захочешь принять душ и переодеться. Ты начинаешь подванивать, — ухмыляется он.
Этот гребаный крысиный ублюдок.
У него хватает наглости говорить мне, что я воняю после того, как меня ударили, вырубили, заперли и сделали пленницей? Мне следовало разрезать и его одежду. Бросив на Кензо свирепый взгляд, я возвращаюсь в свою комнату, обнюхивая подмышку.
Чертовы Гадюки.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ГАРРЕТТ
Мы возвращаемся в середине дня. Кензо сидит на диване, наблюдая за происходящим в своих клубах, как обычно, но Рокси нигде не видно. Не то чтобы меня это волновало. Ни капельки.
Райдер, с другой стороны, зачесывает волосы назад, прежде чем расстегнуть куртку, единственный признак того, что он так же, как и я, испытывает раздражение от итогов сегодняшних встреч. Похоже, Триада стала угрожать некоторым предприятиям в городе, требуя, чтобы они платили им за их защиту. Только не мы.
Это вызов, и мы должны принять его. Глаза Райдера напряжены, даже когда он оглядывается.
— Где она?
Кензо даже не поднимает глаз:
— Прячется от тебя.
— Почему? — спрашивает Райдер, выглядя сбитым с толку. — Рокси кажется не из тех, кто прячется…
— Она шныряла наверху, когда я ее поймал. — Кензо пожимает плечами, постукивая по экрану.
Райдер вздыхает и смотрит на меня.
— Собираюсь смыть сегодняшнюю вонь, и я проинструктировал Дизеля… поговорите с некоторыми другими компаниями, чтобы убедиться, что они не думают, что им тоже нужно платить.
Я киваю, когда Райдер поднимается по лестнице в свою комнату. Решив, что я сам могу пойти принять душ, направляюсь в свою комнату, пинком закрываю дверь и прижимаюсь к ней спиной, делая глубокий вдох.
Но вместе с ним меня накрывает запах, безошибочный запах. Как виски и секс.
Она была здесь.
Ярость пронзает меня. Я издаю рык, срывая с себя рубашку и бросаясь к своей груше, нанося несколько ударов и выплескивая всю свою агрессию. Да как она смеет! Это моя комната! Мое пространство! Единственное место, где я в безопасности, и теперь... теперь оно пропитано ее запахом!
Не то чтобы моему телу было до меня дело, оно нагревается и тяжелеет, аромат обволакивает меня, заставляя мой член разбухнуть в джинсах. Конечно, Рокси была единственной женщиной, на которую он отреагировал с тех пор, как мы держали в плену прошлую женщину. Мне не нужна другая женщина, мне не нужно еще одно гребаное осложнение.
Но моему члену все равно, он дергается в джинсах, неудобно прижимаясь к молнии, поэтому я стягиваю джинсы и иду принимать холодный душ. Но когда ледяные брызги падают мне на спину, они даже не притупляют желание, бушующее в моей крови.
Посмотрев вниз, я замечаю бусинку предэякулята на кончике моего члена, моя вена пульсирует сбоку. Твою же мать. Прошло уже слишком много времени, но в ту ночь все мои потребности исчезли. Я не знал, было ли это потому, что каждый раз, когда я даже думал о том, чтобы трахнуть кого-то той ночью, в моей голове вспыхивали вспышки, заглушая мою потребность, или с моим членом что-то было не в порядке.
Мне было все равно... даже очень.
Но теперь, из всего гребаного времени, теперь он решил проснуться, да еще и так яростно. Желание струится по моим венам ежечасно в течение всего дня. Клянусь, за последние двадцать четыре часа я мастурбировал чаще, чем когда был подростком. Прошлой ночью, когда я лег спать, все, что я мог видеть перед собой, был сверкающий взгляд этих злых глаз. Ее тело, кружащееся волчком, когда она попыталась напасть на меня.
Хотя я представлял себе другой исход – я бросил ее на барную стойку, разрывая эти крошечные шорты, и вдалбливался в ее тугую маленькую пизденку, пока она бы не перестала бороться и не начала кричать.
Дерьмо.
Потянувшись вниз, единственное, на что я способен – это сжать свой член, представляя ее на коленях прямо передо мной. Эти темные глаза, моргающие на меня, эти красные губы, обхватившие мой член. Она сердится, ее ногти впиваются в мою кожу, ее глаза опасно сузились. Твою же мать. Прислонившись к стене, я поглаживаю свою длину, представляя, как прекрасно она будет выглядеть обнаженной и связанной, не способной ничего сделать, кроме как сосать мой член. Эти серебряные волосы намокли бы и прилипли к ее голове от моих рук, когда я врезался бы в ее рот. Снова и снова.
Я ворчу, а мои бедра скручивает спазм, когда мое освобождение проносится сквозь меня, изливаясь мне на живот и пачкая стену. Вздохнув, я включаю воду в душе и привожу себя в порядок, испытывая отвращение к тому, куда ведет меня мой разум. Она никто, она просто еще одна охотница за золотом. Ну и что с того, что у нее нет выбора? Она будет точно такой же, как и все до нее.
Я усвоил урок, нет, Рокси – это отвлекающий фактор. Та, от кого нам нужно избавиться, пока она не уничтожила все, что мы с таким трудом спасли.
В этот момент из коридора доносится крик. Выключив воду, я хватаю полотенце, оборачиваю его вокруг талии и направляюсь в свою комнату, распахивая дверь. Нахмурившись, я смотрю, как испуганная Рокси бежит по коридору прямо ко мне. Она даже не смотрит, куда идет, просто врезается в мою мокрую грудь. Я в замешательстве смотрю на нее сверху вниз, и она смотрит на меня в ответ. Мы смотрим друг на друга сверху вниз.
Ее грудь вздымается, когда она оглядывается через плечо, поэтому я делаю то же самое, замечая Райдера, выходящего из своей комнаты с обрывками материи в руке. Его взгляд смертоносен, когда он смотрит на маленькую девушку, прижавшуюся к моей груди.
Она вскрикивает и проскальзывает мимо меня, прижимаясь к моей спине, как будто я собираюсь защищать ее. Я не знаю почему, но это заставляет меня раздуться от гордости, и я бросаю последний взгляд на Райдера, когда захлопываю дверь. Скрестив руки на груди, я поворачиваюсь и смотрю на женщину в своей комнате. Именно там, где меньше всего хотел бы ее видеть.
Черт, она дочь нашего врага. Долбаный долг. Ничего больше… так почему мое сердце колотится, когда ее глаза бегают по моей развороченной груди? Почему я с отвращением отворачиваюсь? Ей, должно быть, тошно смотреть на меня.
Почему меня это волнует?
Я не реагирую.
— Что ты натворила? — огрызаюсь я.
Рокси мило улыбается мне, но на ее лице эта улыбка выглядит неправильно. Я предпочитаю хмурый взгляд, гнев... накал страстей.
— Ничего.
— Не ври мне, мать твою. Я вышвырну тебя обратно, чтобы ты лично справилась с его вспышкой гнева, — рычу я.
Рокси вздыхает, мигом теряя невинный вид. Ее глаза темнеют, руки упираются в бедра, губы кривятся в усмешке.
— Ничего такого, чего бы он не заслужил.
— А почему ты думаешь, что я тебя защищу? — огрызаюсь я.
Ее взгляд снова скользит по моей груди, и я сдерживаюсь, чтобы не отпрянуть. К черту ее и ее мнение.
— Что стряслось с твоей грудью?
Я рычу, хватаю Рокси за горло и прижимаю к стене рядом с дверью. Не перекрывая подачу воздуха, а просто надавливая, но так трудно не сдавить сильнее. Особенно когда ее глаза превращаются в голубые насмешливые, волосы становятся светлыми и длинными, а губы вытягиваются в тонкую линию. Качая головой, я отмахиваюсь от видения, моя грудь вздымается, когда я изо всех сил пытаюсь остаться в настоящем. Чтобы не убить Рокси.
Это не она.
Я повторяю это снова и снова.
Рокси сглатывает в моей хватке, но не сопротивляется, просто висит кулем, пристально наблюдая за мной. Я наклоняюсь и смотрю ей прямо в лицо, без сомнения, оно сейчас выглядит свирепым. И я извергаю из себя с рычанием: