Они скандируют мое имя, но все это превращается в сплошной гул, когда я размахиваю кулаком за кулаком. Парень отключается, но я продолжаю переть буром, его голова дергается в сторону с каждым сильным ударом. Кто-то пытается остановить меня, но я отталкиваю его. Я не могу остановиться. Просто не могу.
Мне это нужно.
Мне нужно, чтобы он истекал кровью.
Мне нужна боль.
Меня оттаскивают от парня, он едва дышит, его лицо осунулось. Поворачиваясь, я рычу, ударяя любого, кто подходит слишком близко, пока рефери и четверо охранников, пытающихся остановить меня, не появляются в поле зрения.
Грудь вздымается, мышцы болят, я стою посреди ринга мокрый от пота, а на меня бьет луч прожектора. Я киваю, давая им понять, что все осознаю, что со мной все в порядке. Все затихает, пока судья не хватает мою поврежденную руку и не поднимает ее в воздух, крича в микрофон о моей победе. Мне все равно.
Я стою и наблюдаю, как толпа, крича, скандируя и топая, набегает, заполняя подвал старой бумажной фабрики. Стойки сделаны из того, что они смогли найти, а ринг представляет очерченное мелом пространство с веревками вокруг него.
Но здесь живут одни из самых богатых людей города, а также самые бедные. И все же они – бойцы, беспризорники, каким и я когда-то был. Любой, кто пытается изменить свое будущее, отдает за свое желание все, что у него есть. Судья наклоняется ближе.
— У нас есть еще один парень, похоже, тебе это и правда нужно сейчас.
Я киваю, он прав. Глаза Рокси постоянно вспыхивают в моем сознании, и мне нужно, чтобы кто-то выбил их.
— Давай второго, — рычу я, отходя от ринга и выплескивая немного воды, прежде чем умыться. Сняв ленту с костяшек пальцев, я оцениваю повреждения — не так уж и плохо.
Женщина бочком подходит ко мне, когда они поднимают парня, которого я чуть не убил, с ринга, и отбрасывают его в сторону, как мусор. В конце концов, проигравший ничего не получает. Я кладу деньги из выигрыша в сумку, не то чтобы они мне нужны, но они не приносят боли. Женщина слегка откашливается, когда я не смотрю на нее, ее тело почти прижимается к моему боку... так делала другая.
Она.
Я должен был догадаться тогда, что она не права, но я был слишком слеп. Слишком доверчив. Слишком наивен. Больше нет. Никогда больше.
Гнев захлестывает в полную силу, когда я смотрю на незваного гостя. Платье, которое на ней надето, слишком обтягивает ее фальшивые сиськи, почти заставляя их вываливаться сверху. Ее рыжие волосы завиты, а лицо покрыто макияжем с точностью до дюйма.
Я не могу не сравнить ее с тем фейерверком в нашей квартире. У нее нет ничего от Рокси.
— Что? — рычу я, надоело быть милым. Мне не обязательно быть здесь, они все меня знают. Знают, кто я такой.
Женщины жаждут попробовать, думая, что могут справиться с безумием, живущим во мне. Парни подбадривают меня, желая увидеть воочию, как я убиваю. Чтобы я вытащил наружу их собственную тьму. Все они ошибаются. Они понятия не имеют, что скрывается в моих глубинах.
— Хочешь, составлю тебе компанию, детка? В конце концов, ты победитель, — мурлычет она, проводя рукой по моей потной руке. Я хватаю ее пальцы и сильно сжимаю, она задыхается от боли, ее глаза расширяются, и страх сочится наружу, когда она дрожит под моим взглядом, отступая назад.
Они все так делают.
Они все думают, что могут справиться со мной, но они ошибаются. Даже если бы я захотел трахнуть кого-нибудь из них — чего я больше не делаю, — я бы не смог. Я убью их.
— Не. Прикасайся. Ко. Мне, — рычу я, как только слышу свое имя. Я отталкиваю ее от себя, и женщина падает на задницу, а люди вокруг нее смеются. Отвернувшись, я возвращаюсь на ринг, готовый снова потеряться в бою.
Может быть, мне повезет, может быть, следующий будет хорошим противником. Может быть, они подарят мне боль, в которой я нуждаюсь, может быть, они наконец убьют меня и положат конец этим страданиям…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
РОКСИ
Не так давно я слышала, как хлопнула дверь. После стычки с Гарреттом я пряталась в своей комнате, пытаясь унять сердцебиение. Хуже всего то, что под всем этим страхом, который я пытаюсь скрыть... есть что-то еще. Что-то темное, что хотело его сжать, что хотело того гнева, который, как я видела, владел им.
Он хотел посмотреть, как далеко я смогу его подтолкнуть... и как далеко он зайдет.
Я в полном дерьме.
Оттолкнувшись от двери, вваливаюсь в ванную, срывая с себя одежду. Я не принимала душ раньше. Я снова заснула, но с ощущением руки Гарретта, все еще сжимающей мое горло, и запахом пота и мужчины, покрывающими меня, я должна принять душ.
Мне нужно смыть то, что я чувствовала в тот момент. Я не боялась умереть, даже не боялась, что это будет больно... Я боялась, что никогда не узнаю, каково это – чувствовать всю эту силу.
Чтобы отомстить.
Твою же мать.
Скользнув в душ, я тру свое тело, игнорируя предательскую киску, которая, кажется, слишком заинтересована этими «змеями». Закончив, я чувствую себя немного лучше и, вытершись, возвращаюсь в гардероб и надеваю старую дырявую футболку AC/DC. Одна из моих любимых, моя удобная футболка. Потом я сворачиваюсь калачиком в идеальной постели. Райдер был прав, они вернули комнату в ее исходное состояние, что, казалось, моей истерики никогда не было. Хотя я ткнула в зеркало в ванной и поняла, что оно покрыто слоем лака, чтобы его было трудно разбить.
Умный человек.
Я хочу прятаться здесь вечно, но это не в моем стиле. Я все еще хочу освободиться от этих людей, а для этого мне нужна информация. Знание – это сила. Никто больше не придет мне на помощь, и миру на это наплевать. Ему все равно, хорошая я или плохая. Черт, я даже не уверена, кто я теперь... может быть, где-то в точке золотой середины.
Так что, босиком я проскальзываю в квартиру, прижимаясь спиной к стене, чтобы они не могли меня видеть, пока я подслушиваю.
— Ты думаешь, с ним все будет в порядке? — тянет Кензо, его голос отличается теплотой, с которой он говорит.
— Да, ему просто нужно было все выяснить, — холодно отвечает Райдер.
Раздается вздох и какое-то движение.
— Ты когда-нибудь задумывался, что было бы куда милосерднее?…
— Прекрати сейчас же, — рявкает Райдер. — Он наш брат, его демоны – наши демоны. Он выжил, и мы сделаем все возможное, чтобы он жил дальше.
— Ты прав, — соглашается Кензо, но голос его звучит грустно. — Я просто хочу, чтобы мы могли что-нибудь сделать. Я чувствую себя бесполезным, наблюдая за его внутренней борьбой.
— Это его битва, на этот раз даже мы не сможем ему помочь. Только он может, он должен сам для себя решить продолжать этот бой. Он был в подвешенном состоянии с тех пор, как это случилось, просто жил. У меня есть подозрение, что присутствие Рокси здесь перевернет его привычный мир. Заставит его взглянуть правде в глаза раз и навсегда, — бормочет Райдер.
— Т-ты знал это, когда привез ее сюда, не так ли? — сердито огрызается Кензо. — Может, ты и умный, Райдер, но иногда ты просто чертов ублюдок. Он наш брат.
— Так и есть! — рычит Райдер. — Я пытаюсь спасти его!
— Ты пытаешься все контролировать, как всегда! — орет Кензо. — На этот раз перестань пытаться быть главным, просто будь рядом с ним. Это все, что ему нужно, а не твои гребаные эксперименты. Мы не очередная твоя задача победить, мы – твоя семья. Клянусь, Райдер, иногда ты напоминаешь мне...
Воцаряется тишина, и я почти чувствую, как падает температура, и когда раздается голос Райдера, он смертельно холоден с темными нотами, не терпящими возражений.
— Скажи это.
— Отца! — заканчивает Кензо начатую фразу. — Да, я люблю тебя, брат, но с каждым днем ты становишься все больше похожим на него. Я всю жизнь боролся за то, чтобы не быть таким, как он, но иногда мне кажется, что ты не думаешь, что легче сдаться. Помни, что с ним случилось, брат, не кончай так, как он.