— Потому что я не буду таким нежным, как Кензо. Я даже не буду убеждаться, что тебе это нравится, как Дизель. Я так сильно поджарю твою задницу, что ты не сможешь ходить, не говоря уже о том, чтобы сидеть. Тогда я оставлю тебя в этом лифте, чтобы все увидели, как сильно ты нас всех хочешь. Как сильно ты нас не ненавидишь, даже если так думаешь. Ты можешь обмануть себя, но не меня, любовь моя. Я разорву эти барьеры в клочья, кусок за куском. Я подведу тебя к грани, едва не избавив от наказания, и выставлю на всеобщее обозрение... тогда посмотрим, как сильно ты этого хочешь. Тех, кого ты якобы ненавидишь.
— Я не хочу тебя, — огрызаюсь я, откидывая голову назад и встречаясь с ним взглядом, но мои бедра сжимаются, выдавая меня с потрохами, и он, без сомнения, замечает это. Райдер все замечает и использует это против меня. И он заметил кое-что, чего не хотела замечать даже я. Меня тянет к ним, к моим похитителям.
Вот что мешает мне говорить — то, что он прав и я его ненавижу за это. Ненавижу их. Я действительно хочу, но я хочу их так сильно, что это страшно, и я пыталась спрятаться от этого, вымещая это на них. Райдер ухмыляется, как будто видит мою битву с самой собой и знает, что я больше не буду с ним драться. Отступив назад, он поправляет костюм, снова прячась за своей обычной холодностью. Его руки перестают дрожать, когда он нажимает на кнопку, чтобы заставить нас двигаться.
— Последнее предупреждение, Роксана – не дави на нас. До сих пор мы были добры друг к другу. Все ставки сделаны, ты скоро сама увидишь, что такое Гадюки на самом деле, и тебе останется винить только себя. Теперь ты честная добыча, маленькая добыча, лучше беги, — подмигивает он. — Ты деловая женщина, дорогуша, но теперь ты станешь нашей игрушкой.
Дверь открывается, и он выходит, встречаясь глазами с остальными Гадюками, ожидающими там. Черт, как они так быстро сюда добрались? Он ухмыляется им, игнорируя меня, все еще прижатую к стене, тяжело дышащую, ненавидящую его, ненавидящую себя. Но, по крайней мере, кровь из раны на моей голове остановилась.
— Ди, она твоя до конца дня. Давай покажем нашему маленькому отродью, что происходит с теми, кто предает нас, кто испытывает нас, — приказывает Райдер, его ледяные глаза все еще прикованы ко мне. Только когда он отворачивается, я снова начинаю дышать.
Охуеть.
Я думала, что Райдер – лед, бесчувственная змея. Но я ошиблась. Под всем этим – бурлящий торнадо эмоций, причем едва сдерживаемых. Я видела это в его глазах, чувствовала в его руках. Он так близок к взрыву и разрушению, что я не думаю, что Райдер даже осознает насколько.
Другие в настоящее время этого не осознают, но теперь это осознаю я. Он готов сломаться, взорваться, и когда он это сделает… кто останется в живых, чтобы рассказать эту историю?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ДИЗЕЛЬ
— Она твоя. — Это повторяется снова и снова в голове, когда мои губы изгибаются в улыбке. Маленькая Птичка отступает еще дальше в лифт, испуганно глядя на меня. Так и должно быть. Райдер и Гарретт принесли мне новую игрушку, чтобы поиграть с ней, преподать урок. Похоже, он проявил неуважение к Райдеру, когда к нему обратились с просьбой не платить.
Когда я делаю шаг вперед, Гарретт протягивает руку и хватает меня за бицепс. Я только начал с этим парнем, когда услышал сигнал тревоги, так что я без рубашки, на что он вытягивает губы:
— Не будь с ней слишком строг.
Я перевожу взгляд с руки Гарретта, ловя его взгляд. Я бы сделал все для своих братьев, но особенно для Гарретта. Мы знаем боль друг друга, поэтому мы ближе, чем другие. Мы две родственные души.
— Я думал, тебе все равно.
— Нет, — огрызается Гарретт, опуская руку и буквально убегая, в то время как Кензо смеется, наблюдая, как брат топает прочь.
— Хотя он прав, Ди. Испытай ее, но не сломай, хорошо? Я вроде как привыкаю к этой девушке, так что поиграй с ней, но не убивай. У меня еще не было шанса сломить Рокси. — Кензо хихикает, прежде чем подмигнуть моей Маленькой Птичке и уходит, оставляя меня наедине с ней.
Роксана сглатывает, но откидывает голову назад, такая трясущаяся от страха и в то же время храбрая. Я не могу дождаться, когда сниму с нее все носимое, чтобы понять, что под этим скрывается, и Райдер только что дал мне добро. Они не знают в полной мере всего, что я делаю. Я получаю результаты, и это все, что их волнует. Они позволяют мне веселиться, позволяют мне делать то, что мне нужно, чтобы выжить.
А что насчет Маленькой Птички?
Она тоже скоро это узнает.
Войдя в лифт, я нажимаю кнопку, чтобы снова спуститься вниз. Я смотрю на нее, и, чувствуя, как страх заполняет лифт, мой член твердеет в штанах. Подойдя ближе, я вдыхаю сладкий аромат Маленькой Птички, когда она прижимается спиной к стене. Я наклоняюсь и облизываю рану на ее голове, открывая рану снова, чтобы она вновь начала кровоточить. Рокси пищит, и я смеюсь, отступая назад.
— Это будет весело, Маленькая Птичка.
Дверь открывается, и я насвистываю, поворачиваясь и направляясь в лабиринт, который представляет из себя мое логово. Здесь темно и тепло, как раз именно так, как мне нравится. Я оглядываюсь через плечо и вижу, как она безрезультатно нажимает кнопки лифта. Он больше не сдвинется с места без моей карты или отпечатка ладони. Мера безопасности, которую мы ввели, когда кто-то из наших пленников высвободился из цепей и добрался до вестибюля, бродя по дому весь в крови.
Это было трудно объяснить полиции, хорошо, что у нас есть там свои люди.
— Маленькая Птичка, не заставляй меня возвращаться туда и забирать тебя силой, — напеваю я и хихикаю, когда она поднимает голову и смотрит на меня.
— К черту это, гребаная сумасшедшая задница, — бормочет моя Маленькая Птичка, выбегая из лифта и двигаясь в моем направлении. — Только попытайся убить меня, и я скормлю тебе твои собственные яйца. Хорошо?
— Позже, любовь моя, прямо сейчас нам есть с кем позабавиться. Мы можем продолжить обсуждать то, как ты хочешь прикасаться ко мне после. — Я подмигиваю и поворачиваюсь, направляясь обратно в комнату, в которой находился ранее, где меня уже ждет парень, прикованный цепью к потолку. Он уже голый и весь в крови. Парень резко возвращается в сознание, когда я вхожу, из его горла вырывается стон, а по лицу текут слезы. — Извини за это, ты же понимаешь, как трудно может быть вести бизнес и делать свою женщину счастливой, я уверен.
— Только я не твоя чертова женщина… о боже мой! — Рокси ахает, когда останавливается в дверях, ее глаза расширяются. Она в ужасе.
Я беру нож, которым пользовался ранее, и направляю его на Деклана.
— Это Деклан. Он не только оскорбил Райдера и нас, но и пытался убить Гарретта. — Цокая, я оглядываюсь на парня. — Ты и правда дурак.
— Подожди, он пытался убить Гарретта? — Рокси хмурится, ее глаза сверкают гневом. Ах, вот оно, безумие. Даже несмотря на то, что она пытается это скрыть, мы начинаем ей нравиться и в то же время Рокси продолжает ненавидеть нас. Но крайне важно, чтобы она увидела, как выглядит предательство со стороны. Что с ней будет, если она снова попытается сбежать.
Теперь Роксана наша, ей нужно это принять как данность.
Она может быть одной из нас, Гадюкой, или она может кончить как Деклан.
— За все то хорошее, что ему принесло сотрудничество с нами, — фыркаю неодобрительно. — Итак, Деклан, на чем мы с тобой остановились? Ах, да, ты собирался сказать мне, сколько Триада предложила тебе, или я собирался отрезать тебе соски.
— Дизель, — огрызается Рокси позади меня, но я игнорирую ее.
— Итак, малыш Деклан? — подсказываю я, прижимая лезвие как раз под его соском. Деклан борется с цепями, безнадежно дергая их, снова выдавливая слезу.