Она рычит, теперь уже раздражаясь, и раздражение берет верх над ее страхом передо мной. Рокси протягивает руку и хватает меня за плечо, притягивая ближе, когда она прижимается своими губами к моим. Все происходит напряженно, с едва сдерживаемыми гневом и ненавистью. Без сомнения, я заставлял ее, но у Маленькой Птички всегда был выбор, и она выбрала.
Она выбрала меня.
На вкус Рокси как сладость и жизнь, она такая чертовски живая. Электричество проходит между нашими губами, ее отрицание и моя похоть смешиваются с нашим дыханием. Схватив ее за затылок, я притягиваю ее ближе, моя рука запутывается в шелковистых серебристых волосах. Я прижимаюсь зубами к ее губам, пока она не приоткрывает их достаточно, чтобы позволить мне скользнуть языком внутрь. Рокси задыхается и прижимается ближе, наслаждаясь этим, даже когда борется со мной.
Ее тело дрожит рядом со мной, мой член такой твердый, что мне кажется, я вот-вот взорвусь от одного только поцелуя. Она стонет, тихий хриплый звук, который прошивает меня, заставляя мой член оживиться. Этот звук, кажется, выводит Рокси из себя, но я отказываюсь отпускать ее. Засовываю свой язык глубже, доминируя над ее ртом, отмечая ее губы, оставляя на них синяки. Беру то, что хочу.
Она сердится и начинает хлопать и царапать мои голые плечи своими крошечными коготочками, как у кошечки. Рокси может и постараться. Я видел, как она наваляла Гарретту. Она хочет, чтобы я остановился? Тогда я хочу увидеть ту самую Рокси. Притянув ее ближе, я вдавливаю свою твердость между ее ног, и она замирает, прежде чем начинает сопротивляться изо всех сил. Ухмыляясь ей в губы, я целую ее крепче.
— Ты можешь сделать что-то получше, Птичка, — бормочу я, прежде чем прикусить ее нижнюю губу.
Она стонет и отвешивает мне пощечину. Звук в комнате становится громким, когда моя голова резко поворачивается в сторону. Мои глаза становятся дикими, грудь вздымается, член твердый, я медленно оглядываюсь на Рокси. У нее снова широко раскрытые глаза, но ее разбитые, ободранные губы приподнимаются в ухмылке, которую я отзеркаливаю.
— Ты добьешься своего, Маленькая Птичка. Скоро ты будешь свободна. — Позади меня раздается стон, когда парень очухивается. — А до тех пор спрашивай.
— Скажи мне, в чем заключается работа каждого, — требует Рокси, ее голос хриплый, когда ее язык выскальзывает и пробует на вкус ее губы, заставляя меня издать хрюкающий звук.
— Не смотри на меня так, — рычу я.
— Это как? — спрашивает она, наклоняя голову.
— Как будто ты хочешь сожрать меня, таким чертовски голодным взглядом, — огрызаюсь я.
— Ты на вкус как пламя, — шепчет она, а затем делает глубокий вдох. — Расскажи мне, я заплатила, теперь твоя очередь, — парирует Рокси, злясь на себя за то, что попала в такое положение. За то, что позволила себе наслаждаться этим.
Бедная Маленькая Птичка понятия не имеет, как сильно ей понравится то, что еще будет между нами.
Я сегодня сильно надавил на нее, поэтому отступаю и начинаю говорить. Сегодня речь идет о том, чтобы разрушить некоторые из этих барьеров, поэтому я буду продолжать давить, продолжать дерзить, пока настоящая Маленькая Птичка не выйдет поиграть, и разве это не будет блестяще?
— Кензо – букмекер, владелец всех казино в городе. Лошади, карты, все, на что можно поставить, даже драки. Он разбирается в деньгах, хорошо разбирается в цифрах. Гарретт раньше был бойцом, так что он знает много крутых парней. Он – сила. Он пугает людей, немного избивает их, чтобы заставить их слушать Райдера, который здесь за главного. Лицо и мозги операции. Они пытаются помешать, чтобы дело не дошло до меня.
— А ты кто такой?
Я ухмыляюсь, хватая со стола пилу для костей.
— Я твой худший кошмар, детка. Место, куда ты идешь, когда ты дошел до конца. Я получаю информацию любыми необходимыми способами. Когда Гарретт не может их напугать, Райдер не может их урезонить, а Кензо не может их подкупить, тогда наступает мой черед. Я убиваю наших врагов, я мучаю тех, кто осмеливается бросить нам вызов. Из-за меня люди боятся переходить дорогу Гадюкам.
— Ты убийца, — шепчет Рокси, губы все еще припухли от нашего поцелуя. Она никогда не выглядела так красиво.
— Да, Птичка, я убийца, и ты моя последняя цель. — Я подмигиваю, прежде чем снова повернуться к мужчине. — Деклан, приятно, что ты снова с нами. Может, продолжим?
Рокси все время наблюдает за мной. Она ничего не говорит, пока я разрываю парня на куски, отрезая кусочек за кусочком, выясняя нужную мне информацию, что заставляет его кричать. Он отключается еще пять раз, прежде чем я получаю ответ. А потом я убиваю его. Я обливаю его бензином и поджигаю.
Его крики снова наполняют воздух запахом крови и мочи. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на свою Маленькую Птичку, когда Деклан сгорает заживо. Языки пламени танцуют на ее лице, освещая глаза Рокси, страх и принятие в них. Она наконец-то поняла, что за люди ее купили.
Наконец-то поняла, что она наша. Для нее нет выхода. Не сейчас. Никогда. Маленькой Птичке нужно выяснить, как выжить среди Гадюк, или умереть как наша добыча.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
РОКСИ
Слова Дизеля эхом отдаются в моей голове. Освободить меня, он хочет, чтобы я сдалась. Приняла свою судьбу и стала такой же, как они. Признаю, что наш поцелуй заставил меня почувствовать что-то… что-то, что напугало меня. Это вызывало привыкание, вкус его губ чувствовался даже сейчас. Но я не могу зайти так далеко. Я должна помнить, что я для них не более чем оплата долга. Заключенная. Меня купили.
Неважно, как сильно его поцелуй воспламенил меня.
Или даже что я могла бы понять, почему он делает то, что делает. Я не оправдываю Дизеля или его поступки, но есть люди и похуже. Иногда приходится бороться с огнем, и это то, что делает Дизель, защищая свою семью. Я даже не почувствовала ужаса, когда он убил человека и поджег его. Я ожидала подобного.
И это меня пугает. Разве мне не должно быть все равно?
Мудак был насильником, но… но то, как он умер… Запах его сожженной плоти обжигал меня. Крики будут преследовать меня в ночных кошмарах, а парень, ответственный за это, завел меня, отчего я вся намокла. Я сказала Дизелю, чтобы он сделал тому парню больно, и именно это он и сделал. Мне нужно помнить, что нужно быть осторожным с тем, что я говорю, так как, похоже, Гадюки очень серьезно относятся к приказам, и по какой-то причине Дизель послушался меня.
В некотором смысле, после разговора с ним, я кое-что поняла. Это похоже на игру в шахматы, в которую я и понятия не имела, что играю. Но я отказываюсь быть пешкой. Я гребаная королева, и мне пора начать вести себя как королева. Ди был прав. У всех них есть свои сильные стороны, но это также означает, что у них есть и слабые стороны. Я найду и использую их против Гадюк.
Я убью их, отрублю голову змее.
В конце концов, если вы не можете избить их, присоединяйтесь к ним, а затем убейте. Пришло время мне запачкать руки, потому что они явно грязные, и строить из себя пай-девочку я больше не буду, так как это явно работает против меня. После того, как Дизель тушит огонь, он чистит свои инструменты, прежде чем отвести меня обратно наверх. Дизель позволяет мне молчать, будучи погруженной в свои мысли. Честно говоря, я не знаю, что сказать.
Он бросил мне, что может убить меня, а затем в следующую секунду поцеловал, как будто я была воздухом, а он был утопающим, жаждущим глоток этого воздуха. Это меня бесит. Меня часто целовали, но никогда так, никогда так страстно. Это заставило каждое нервное окончание ожить от желания, как будто, если бы я не продолжала целовать Дизеля, я бы умерла. Если бы я не попробовала его на вкус, не почувствовала, как он прижимается ко мне… Черт.
Я имею в виду, я действительно чувствовала его, было трудно не чувствовать, когда его член был прижат ко мне вот так. Вздохнув, я прогоняю эти мысли прочь. Я не могу позволить ему забраться мне в голову. Мне нужно мыслить здраво, а это значит, что больше никаких мыслей о члене сумасшедшего парня.