Но небольшая часть моей души называет меня лгуньей, обвиняет в том, что я хочу хорошо выглядеть для них. Я убиваю этот крошечный кусочек. Кто сказал, что ваше внутреннее «я» все время делает правильные выводы? На самом деле, мое второе я – просто сопливая, заносчивая сука.
Я нигде не вижу Кензо, но нахожу немного завтрака, оставленного для меня на столе, и теплый графин с кофе. Поэтому я сижу и ем, но ловлю себя на том, что подпрыгиваю в тишине, ожидая, что один из них прыгнет на меня. Закончив, вздыхаю. Мне уже скучно.
Бросившись на диван, я беру планшет и пытаюсь сообразить, как включить их телевизор. Почему эти люди не могут иметь нормальные пульты управления, как у всех нормальных людей? Наконец я включаю его и нахожу канал ужасов, устраиваясь поудобнее, чтобы посмотреть фильм. Интересно, есть ли у них попкорн?
И вот тогда до меня доходит, что я просто сижу здесь. Почему я не пытаюсь сбежать? Я смотрю на дверь, но после вчерашнего это не кажется лучшим способом попытаться покинуть это место. Моя голова все еще болит от того, что я разбила ее об окно, и хотя Гадюки проверили ее, и голова покрыта струпьями, это все еще яркое напоминание. Не говоря уже о том, что я не хочу, чтобы Ди «преподал мне еще один урок». Я не думаю, что переживу это. Не сейчас.
Вздохнув, я поворачиваю голову, как раз когда слышу шаги позади себя. Я оборачиваюсь и замечаю Кензо, идущего ко мне. У него нет планшета, как обычно, но он засовывает телефон в свои серые спортивные штаны.
Но это не то, что заставляет меня пялиться. Нет, определенно не очень впечатляющая выпуклость в штанах для бега или тот факт, что эти свободные, низко сидящие серые спортивные штаны созданы исключительно для того, чтобы дразнить женщин. Нет, дело в том, что он без рубашки.
То есть, я могу видеть все. Включая пирсинг в правом соске и татуировки в стиле каких-то диких племен, разбросанные по его плечам. Кензо направляется на кухню, и я ахаю, увидев татуировку у него на спине. Это змея с красными глазами, обвитая вокруг черепа и занимающая всю его спину. Это потрясающее произведение искусства, не говоря уже о рельефных мышцах под ней.
— Хочешь чего-нибудь выпить, дорогуша? — зовет Кензо, и я бросаю на него взгляд, чтобы увидеть, что он повернулся и ухмыляется мне. — Или вместо этого будешь просто пускать слюни?
Козел.
Ну и что с того, что у него пресс, будто вырезанный из камня, или эта восхитительная буква V, легкая прядь волос, спускающаяся по направлению строго на юг в его спортивные штаны, и та, что пересекает его впечатляющую во всех смыслах грудь? Или что его плечи настолько широки, что все, что я могу себе представить, это то, как буду царапать их ногтями, когда он движется надо мной? Прижимая меня к дивану и позволяя мне почувствовать все эти мышцы… Я забыла, как правильно мыслить.
Гребаные бегуны трусцой и их магнетические способности.
По крайней мере, будет где разгуляться воображению во время сеансов вынужденного рукоблудия.
Кензо хватает две бутылки ледяной воды, и я смотрю, как капли конденсата стекают по его рукам. Везучие ублюдки. Проходя в мою сторону, он перепрыгивает через спинку дивана в действительно впечатляющей демонстрации силы и протягивает мне одну бутылку. Я фыркаю и беру ее, стараясь не показать, как сильно его выпендреж действует на меня.
Нет, оставайся сильной. Сила киски… это вышло неправильно.
Я отворачиваюсь, чтобы не пялиться на Кензо, и пытаюсь сосредоточиться на фильме, но продолжаю поглядывать на него краем глаза. Рука Кензо лежит на спинке дивана, его пальцы почти касаются меня. Он откидывается назад, раздвинув ноги, а другая его рука засунута за пояс штанов, из-за чего они сползли еще ниже.
Твою же мать.
Это похоже на одно из тех заманушных изображений, которые вы видите в Интернете, которое заставляет вас говорить «дай мне». Мне определенно понравились фотографии нескольких моделей в Instagram, которые сейчас его даже не трогают. Самое худшее? Кензо это знает. На его глупых губах играет ухмылка, и он поворачивается, ловя мой пристальный взгляд.
— Разве ты не хочешь посмотреть фильм? Потому что, если ты хочешь заняться чем-то другим, дорогуша, я весь в твоем распоряжении.
— Заткнись на хуй, — огрызаюсь я, засовывая руки под задницу, чтобы не протянуть руку и не погладить его мышцы. Вот именно! Погладить их.
Кензо хихикает и наклоняется ближе, его рот почти у моего уха.
— Ты уверена? Мы могли бы поспорить на это…
— Ты гребаный азартный наркоман, — бормочу я.
— Только если ставлю на тебя. Что ты скажешь, дорогая? Хочешь поиграть в игру? — соблазнительно шепчет он.
— Что, если я выиграю? — я уклоняюсь, внутренне крича на себя.
— То, чего ты хочешь больше всего... — Мои глаза скользят по его члену, и Кензо смеется еще громче. Мне следовало бы взять эту бутылку воды и затолкать ее в его очаровательное гребаное горло. Но затем его следующие слова заставили меня оживиться и забыть о том, чтобы заткнуть змеиное глубокое горло бутылкой. — Получишь свободу.
Устремляю на него свой взгляд.
— Ты издеваешься надо мной.
— Я мог бы, или, может быть, я просто уверен, что выиграю. — Кензо пожимает плечами, наблюдая за мной своими темными глазами.
— А что же ты выигрываешь? — спрашиваю я, испугавшись, что если это мой приз, то его – что-то похуже.
Кензо наклоняется ближе, отбрасывая всякое притворство обаяния. Голодные глаза Кензо опускаются к моим губам, затем к моему телу, лаская взглядом каждый дюйм меня и заставляя меня почти дрожать от желания.
— Тебя, — почти хрипит он.
Твою же мать.
Трахнись на палочке.
Почему моя киска сжимается?
— В какой игре? — спрашиваю я, и мой голос звучит более задыхающимся, чем мне бы хотелось.
— Покер, — отвечает он, и я фыркаю.
— Черт возьми, нет, ты гребаный букмекер. Держу пари, у тебя это потрясающе получается. — Я закатываю глаза.
Кензо вздыхает, но эта ухмылка снова играет на его губах.
— Не единственное, в чем я хорош… но ты умна, дорогуша. Хорошо, выбирай сама.
Я бегаю глазами по квартире, пытаясь придумать что-нибудь, что угодно, в чем я могла бы обыграть этого человека, эту Гадюку, которая находится прямо рядом со мной, свернувшуюся кольцом, чтобы ударить и съесть меня целиком. Игры в баре, подумай, Рокс. Я хорошо в них разбираюсь.
— У тебя есть чашки?
Черт, почему это первая игра, которая приходит мне в голову? Потому что Кензо слишком близко, пахнет как все мужчины, и я хочу попробовать его на вкус, почувствовать его, а он отвлекает меня.
— Да, — отвечает он. Я киваю, и Кензо указывает на кухню. Я вскакиваю и бегу на кухню, открывая шкафы, пока не нахожу то, что мне нужно. Я действительно собираюсь это сделать? Рискнуть моей свободой и телом?
Да.
Схватив немного пива из холодильника, я направляюсь к столу и раскладываю их друг напротив друга.
— Неужели? — фыркает Кензо. — Мы что, подростки?
— Боишься, что проиграешь? — ухмыляюсь я, наливая пиво.
— Нет, валяй уже, дорогая. — Теперь уже Кензо ухмыляется.
Я беру первую чашку, и он копирует меня.
— Первый, кто опустошит их все, выигрывает. Все просто. Обмануть не так-то просто. Три, два, один, вперед! — кричу я и опрокидываю чашку. Вытирая рот после, я переворачиваю её, и она падает сверху вниз, Кензо смотрит на меня, когда опустошает свою. — У меня есть бар, дорогуша, — насмехаюсь я, прежде чем перейти к следующей.
Кензо ругается и переворачивает свою, но она не приземляется в первый раз, хотя он тянется за второй. Я продолжаю пить, прежде чем перевернуть чашку. Я на третьей, а он на второй, но я не могу заставить этого ублюдка взбеситься. Я пробую снова и снова, нервно наблюдая, как он догоняет, ставит свою третью чашку и переходит к четвертой. Дерьмо.