— Либо кончай с этим, либо проваливай, — рычу я, но трудно быть пугающей, когда тебя прижимает к дивану голый и мокрый мужчина.
Без предупреждения, Кензо опускается на локти, утыкается лицом прямо в мою киску и лижет меня от клитора до задницы. Я почти отрываюсь от дивана, но он кладет руку мне на живот, хватаясь за пирсинг там, и удерживает меня в таком положении.
Мой разум все еще кружится, пытаясь объяснить мне все причины, по которым я должна прекратить это, почему должна оттолкнуть его, почему я должна ненавидеть Кензо, но когда он вдавливает в меня два пальца, все это растворяется в ощущении удовольствия.
Мои глаза закрываются, когда я стону, не в силах больше смотреть на эту темную копну волос зарывшегося меж моих ног мужчины. Его руки впиваются в мясистую часть моих бедер, удерживая меня открытой для него, когда Кензо усердно трудится над моим клитором, дергая и облизывая мой пирсинг, умело скручивая свои пальцы внутри меня. Кензо играет со мной, будто в одну из своих игр. Точно зная, где лизать, где прикасаться, тереться и трахать.
Я задыхаюсь в мгновение ока, мое тело покрывается потом, лицо и грудь раскраснелись. Я пытаюсь остановить себя, но ничего не могу с собой поделать, я прижимаюсь к его лицу, нуждаясь в большем. Кензо играет со мной, как на скрипке, его пальцы трутся внутри меня, пока он продолжает в том же сводящем с ума темпе с моим клитором. Я наклоняюсь и щелкаю сосками, слишком возбужденная, чтобы обращать на это внимание.
— Ты чертовски восхитительна на вкус, — издает он стон. — Слишком чертовски хороша.
Я качаю головой, пытаясь остановить мощный оргазм, который, как я чувствую, нарастает во мне. Нет. Нет, этого не может быть. Я пытаюсь оттолкнуть Кензо, но он игнорирует меня, ускоряется и бросает меня в этот омут необходимой мне разрядки.
Это разрывает меня на части, вырывая крик из моего горла, когда мои бедра сжимают голову Кензо, моя киска сжимается под его пальцами. Оргазм прокатывается по мне снова и снова, моя грудь выгибается в воздухе, когда глаза закрываются, пока это, наконец, не прекращается.
Упав на диван, я позволила своим бедрам раздвинуться, и я смотрю вниз, чтобы увидеть ухмыляющегося Кензо с растрепанными волосами, все еще лежащего между ними, его язык небрежно облизывает мою пизду.
Кензо нависает надо мной, и ненависть к себе пронизывает меня при виде довольной ухмылки, искривившей его блестящие губы. Он облизывает пальцы дочиста, пока я наблюдаю, и я больше не могу этого выносить. Я не могу поверить, что просто позволила этому случиться или что я кричала от удовольствия, чтобы все слышали.
Он мой гребаный похититель.
Скатившись с дивана, я бросаюсь прочь, и когда слышу, что он идет за мной, я двигаюсь быстрее. Мое сердце бешено колотится, а ноги все еще подкашиваются от содеянного им. Я не могу... черт, я не могу поверить, что это произошло. Или что это было так хорошо. Я пытаюсь убежать от него, но Кензо ловит меня в коридоре и прижимает к стене, удерживая там, когда наклоняется, его глаза теперь злые.
— Куда, черт возьми, ты собралась?
— Отвали от меня на хрен! — кричу я, брыкаясь и вырываясь из его хватки. Кензо хмыкает и снова отталкивает меня, пытаясь удержать на месте.
— Почему?
— Я ненавижу тебя, — отчаянно огрызаюсь я, и Кензо смеется, но звук его смеха злобный. Все намеки на поддразнивание исчезают перед лицом моего гнева. Но не весь мой гнев предназначается ему одному. Черт возьми, кое-что из этого из-за того, что он заставил меня чувствовать себя подобным образом, из-за того, что заставил меня быть слабой, но часть этого гнева предназначена и мне.
— Нет, ты ненавидишь то, что тебе это понравилось, не лги, черт возьми, дорогуша. Ты кричала в мгновение ока, и ты ненавидишь то, что тебе нравилась каждая гребаная секунда моего языка в твоей киске.
Грязные слова Кензо приводят меня в бешенство, и прежде чем я успеваю это осознать, влепляю ему пощечину. Звук громкий в тишине, и я делаю глубокий вдох, когда его голова резко поворачивается в сторону. Кензо медленно поворачивается ко мне лицом, и все намеки на обычного, очаровательного, дразнящего Кензо исчезли. Теперь я вижу сходство с Райдером. Это эмоции, дикие, неконтролируемые чувства.
Он очень зол.
Яростен.
Ну, и я тоже!
— Тебе не следовало этого делать, — предупреждает Кензо низким и грубым голосом. Одной рукой он прижимает меня к стене, в то время как другой стягивает свои спортивные штаны, и вид его твердого, пульсирующего члена заставляет меня замереть. Он большой, действительно чертовски большой. Слишком большой.
Нет.
Достаточно того, что я позволила ему попробовать себя на вкус. Он не трахнет меня. Направляю всю эту ярость, всю эту ненависть на него. Все это от того, что меня украли, из-за моего отца, из-за этих придурков, из-за моих собственных эмоций, я позволил всему вылиться из меня. Не заботясь о том, что я причиню ему боль.
Я выбрасываю кулак и бью Кензо в лицо, затем, когда он отшатывается назад, я делаю это снова и снова, но Кензо ловит последний и прижимает мою руку к стене рядом со мной, сдавливая мое запястье, пока я не вскрикиваю. Он прижимается своим лицом к моему, его ухмылка превращается в рычание.
— Ты хочешь ненавидеть меня? Отлично. Ты все еще будешь выкрикивать мое имя, когда твоя киска будет сжимать мой член.
— Пошел ты! — кричу ему в лицо, наклоняя голову вперед. Она впечатывается ему в лицо, и мы оба хрюкаем, когда боль проходит через мою и без того поврежденную голову.
Кензо хватает меня за другую руку и хлопает обеими руками надо мной, заставляя меня приподняться на цыпочки, грудь вздымается, когда я пинаю его. Кензо сбрасывает свои штаны и прижимается ко мне обнаженным телом. Я ненавижу вспышку желания, которая проходит через меня, или тот факт, что я хочу его. Тот факт, что при виде его пульсирующего члена я становлюсь влажнее, чем когда-либо.
Он поглаживает свою длину, заставляя меня смотреть, как я тяжело дышу.
— Я собирался быть милым и надеть презерватив, но теперь? — Кензо качает головой и наклоняется, облизывая мои губы. — Ты моя, я не обязан этого делать.
Отпустив свой член, Кензо хватает меня за бедро и приподнимает вверх. Я рычу, пытаясь вырваться из его хватки, чтобы ударить его снова. Мне удается слегка отодвинуть руки от стены, царапая руки Кензо достаточно сильно, чтобы выступила кровь, прежде чем он возвращает их обратно.
— Хочешь вести себя как гребаное животное? Я трахну тебя как следует, — кричит он мне в лицо.
Прежде чем я успеваю возразить, меня отрывают от стены, разворачивают и снова толкают в нее. Мои руки упираются в стену, когда я пытаюсь удержаться от падения, а затем Кензо оказывается там, прижатый по всей длине моей спины, его член прижимается к моей заднице, а рука пробегает по моим волосам. Кензо дергает за них, и я вскрикиваю, откидывая голову назад, пока не оказываюсь в равновесии, и только его рука поддерживает меня. Схватив меня за бедро, он тянет меня назад и раздвигает мои ноги.
— Слезь с меня, — требую я.
Рука Кензо скользит меж моих бедер, фиксируя мою влагу.
— Нет, ты, блядь, хочешь этого так же сильно, как и я, дорогая, и с меня хватит твоего отношения. Я вытрахаю из тебя его все до капли.
Я снова борюсь, продолжая бороться с ним, даже когда я сильнее впечатываюсь своей киской в его ладонь. Ненавижу их. Я чертовски презираю этих Гадюк.
Но вся эта борьба, вся эта ненависть заставляют меня так сильно нуждаться в этом, что, когда его член оказывается у входа в мою киску и резко проникает внутрь, я кричу. Не от боли. От удовольствия.
Кензо смеется, отстраняясь, борясь с моей цепкой киской, и остается внутри.
— Хорошая девочка, — воркует Кензо, облизывая мою шею, прежде чем укусить меня за плечо, причиняя боль, когда он снова входит в меня, задавая жесткий темп.