— Хорошо, они могли бы постараться дать нам отпор. Они все равно проиграют, но от этого будет только веселее.
Повернувшись, Райдер берет меня за руку и целует костяшки пальцев.
— Не доставляй парням слишком много хлопот и постарайся никого из них не убить.
— Ничего не обещаю, — со смехом отвечаю я, и затем Райдер отходит.
Он смотрит на охранников.
— Она не уходит, и вы не прикасаетесь к ней, — приказывает он, прежде чем распахнуть входную дверь. Они все оглядываются на меня, и я чувствую себя такой потерянной, такой внезапно одинокой без них вокруг меня. Я привыкла к их присутствию, и теперь они уходят, может быть, навстречу своей смерти.
Дизель машет мне рукой.
— Скоро увидимся, Птичка, я принесу тебе подарок.
А потом они уходят, и я остаюсь одна.
Оглядевшись, я замечаю, что все охранники наблюдают за мной. У них есть приказы, но я не просто сижу здесь и верчу большими пальцами, пока охрана здесь. Я должна попытаться что-то сделать, что угодно… Я не беспокоюсь о них, не так ли?
Нет, к черту это, если они умрут, я тоже умру. Это единственная причина, по которой меня это волнует.
— Ну, мальчики, чем мы с вами займемся, пока их здесь не будет? — интересуюсь я.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ДИЗЕЛЬ
По дороге на склад я снимаю рубашку. Это хорошая вещь, которую я не хочу испачкать кровью. Кроме того, мне нравится, когда кровь брызгает мне на грудь. Я уже предвижу, как вернусь покрытый ею, чтобы произвести впечатление на свою Маленькую Птичку.
Райдер, как всегда, молчит, прежде чем что-то происходит. Гарретт злится, его шея хрустит, а костяшки пальцев щелкают, пока он готовится. Кензо тоже молчит, дважды, а затем трижды проверяя свое оружие. Мы знаем, каковы наши шансы, и на этот раз у кого-то может быть шанс… ну, они могут подумать, что знают это.
Мы сражаемся вместе дольше, чем эти панки, мы точно знаем, как работать сообща. Нас невозможно остановить, и кровь прольется еще до восхода солнца. Их кровь.
От моих ножей и пуль за их оскорбление.
Мы им точно напомним, почему все нас боятся. Может быть, в последнее время мы стали мягче, так что хорошая резня должна расставить все точки. Мы останавливаемся в квартале отсюда и выходим, запирая машину. Райдер снял пиджак, он настроен серьезно. Брат сжимает в руке пистолет и смотрит на меня.
— Крыша. — Затем он переводит взгляд на Кензо. — Задняя дверь. — Затем он говорит Гарретту: — Второй этаж.
Я знаю, что по дороге сюда он просмотрел чертежи и разработал лучший план, он всегда так делает.
— А ты? — ухмыляюсь я, точно зная, что он планирует сделать, этот сумасшедший ублюдок.
Райдер улыбается в ответ кровожадной улыбкой.
— А я пойду через гребаный парадный.
Райдер может прятаться за костюмами, но он такое же животное, как и мы, и сейчас он позволяет себе играть, да поможет им Бог. Они думали, что я плохой, но они еще ничего не видели. На том мы и рассредоточились, других слов не требовалось. Я проскальзываю по переулку вместе с Гарреттом, мы оба направляемся в одном направлении. Огибаем здание, позади нас водоем. У них есть патрули, но они небрежны.
Точки от зажженных сигарет выхватывают их позы, их тела устали, а глаза недостаточно остры. Мы перелезаем через забор и проходим мимо них. Собаки лают, зная о нашем присутствии, но патрульные не обращают на это ни малейшего внимания. Идиоты. Я киваю Гарретту, и он складывает руки вместе. Сделав прыжок с разбега, я позволил ему поднять меня. Я хватаюсь за металлическую лестницу, затем поднимаюсь и переваливаюсь, прежде чем взглянуть на стены склада. На крыше не за что зацепиться, но в кирпиче есть трещины.
Ухмыляясь, я начинаю карабкаться, используя трещины. Я вдавливаю в них ноги и пальцы, чувствуя, как моя кожа разрывается, а кровь стекает по ним, но боль только усиливает мою сосредоточенность. Если бы кто-нибудь поднял глаза прямо сейчас, они бы увидели меня, но они этого не делают, и я перепрыгиваю через край и приземляюсь на бесшумную подошву ботинок.
Проползая по черепичной крыше, я нахожу люк примерно на полпути и жду сигнала. Остальные сейчас займут свои позиции. Склад имеет три уровня. Нижний этаж практически полностью усыпан поддонами и ящиками, а посередине стоят несколько кроватей и стол. Повсюду разбросаны бутылки с пивом, а в баках горят два открытых огня. На втором этаже помещения, напоминающие офисы, окна грязные и затемненные, но свет проникает изнутри. Третий этаж, прямо подо мной, больше похож на дорожку, огибающую все помещение, с несколькими патрулирующими мужчинами.
Все старое оборудование, должно быть, отсюда вывезли в какой-то момент. Какой позор, я надеялся использовать что-то из него в качестве орудия для убийства.
Я вижу, как Гарретт проскальзывает в окно и присаживается на перила второго этажа, его тень сливается с остальными, если только вы не знаете, что ищете. Открыв люк в крыше, я готовлюсь, стоя над ним.
Это будет весело.
Задняя и передняя двери распахиваются одновременно, стреляют пистолеты, и я падаю. Я приземляюсь прямо на испуганного парня, спешащего на звук боя. Обхватив его рукой за горло, я облизываю его лицо.
— Бу, — шепчу я, прежде чем свернуть ему шею и сбросить с выступа.
Я замечаю, как Гарретт сражается с двумя парнями с ножами. Он режет и потрошит их, прежде чем тоже бросить. Смеясь, я вкладываю зажигалку в ладонь и закуриваю сигарету как раз в тот момент, когда какой-то парень заворачивает за угол. Он замирает, когда замечает меня. Щелкнув зажигалкой, я ухмыляюсь ему и выпускаю немного дыма в его сторону.
— Беги, малыш, беги, — смеюсь я.
Парень колеблется, прежде чем броситься на меня с криком. Я уворачиваюсь от его отчаянных выпадов с ножом и вырываюсь. Парень врезается спиной в перила, почти переворачиваясь, и с криком бросается вперед, насаживаясь на заранее подготовленный для него нож.
Насвистывая, я выдергиваю нож и постукиваю окровавленным концом по его лицу.
— Надо было бежать. — Я ухмыляюсь, прежде чем пнуть парня, его крик заглушает стрельба внизу. Оглядываясь, я наблюдаю, как Райдер пробирается сквозь толпу отстреливающихся тел, проходит прямо сквозь нее, не боясь и не испытывая никаких эмоций. Он видит их приближение еще до того, как они успевают выстрелить, и убивает их. Как всегда, спокойный и невозмутимый с пистолетом, бьющим точно в цель. Гребаный убийца.
Кензо разражается смехом на другом конце, когда катится за ящиками и выпрыгивает на людей, стреляя им прямо в лицо. Я замечаю, как Гарретт проскальзывает в офисы внизу. Здесь больше нет людей, поэтому я хватаюсь за перила и бросаюсь вниз. Приземлившись на втором этаже, я пинком открываю дверь другого офиса, чтобы зачистить и их, работая на пару с Гарреттом.
Стреляет пистолет, и я пригибаюсь. Это плохой, отчаянный выстрел. Пуля ударяется о деревянную дверную раму и разрывается, осколки режут меня, когда я рычу. Швырнув сигарету в парня, я в панике приземляюсь на него, прежде чем он снова успевает нажать на курок. Он борется подо мной, но я сильнее. Я поворачиваю пистолет в его руках, прижимаю его к подбородку и нажимаю на его палец, разбрызгивая его же мозги повсюду. В ушах звенит от выстрела, но я встаю и ухожу, пинком закрывая за собой дверь, прежде чем перейти к следующей.
Гарретт как раз входит в дверь, я следую за ним, и мы замираем. На кровати, съежившись, лежит обнаженная женщина. Она обхватывает руками колени и плачет.
— Где? — требует Гарретт, запах секса наполняет воздух.
Женщина указывает на дверь в углу, и мы улыбаемся друг другу. Я подхожу к ней ближе.
— Лучше убирайся прямо сейчас, дорогуша, а то прямо сейчас твои дружки окажутся по уши в дерьме.
Она кивает, вскакивает, не заботясь о своей одежде, и выбегает за дверь. Покачав головой, я прислоняюсь к двери, на которую она указала, и спокойно стучу. — Давай-ка, выходи, малыш, и поиграй с нами, — зову я.