Я слышу проклятие и грохот снарядов. Закатив глаза, я машу Гарретту, чтобы он действовал. Гарретт отдергивает ногу и пинком распахивает дверь. Что-то взрывается изнутри, а затем он врывается в комнату, хватает голого парня и швыряет его о кафельную стену ванной. Гарретт бьет его кулаком по лицу один раз, еще два, прежде чем бросить его окровавленное тело на пол и посмотреть на меня.
— Он весь твой, веселись, я иду вниз, чтобы посмотреть, не нужна ли им какая-нибудь помощь.
— Я найду тебя позже, — ухмыляюсь я, прежде чем встать на пути парня, когда он пытается отползти, — Как только я повеселюсь с этим. — Присев на корточки, я поднимаю его голову за волосы. — Привет, приятель, хочешь поиграть со мной?
Гарретт смеется, уходя, зная, что бедняга скоро умрет.
Его глаз уже заплывает, губа разбита, а кожа бледная и липкая. — Пошел ты, — кричит он и плюет кровью прямо мне в лицо. Я позволяю ей стекать по мне беззаботно, когда мои губы растягиваются в улыбке.
— Нет, спасибо, у меня дома есть для этого Маленькая Птичка, — отвечаю я.
Парень снова собирается сплюнуть, поэтому я хватаю его за подбородок и заставляю открыть рот. Схватив его язык, я отрезаю его своим ножом. Парень кричит, разбрызгивая кровь, когда я роняю его оторванную мышцу на пол и смотрю, как он катается по полу в агонии.
Парень на мгновение отключается, поэтому я хватаю чашку сбоку и открываю кран, наполняю ее, прежде чем плеснуть холодной водой ему в лицо. Он очухивается, отплевываясь, и когда видит меня, издает стонущий звук и пытается проползти у меня между ног. Наступаю на одну из его рук, пока не слышу, как хрустят его кости, я наклоняюсь.
— Тебе не следовало приходить за мной или за теми, кто стоит за мной.
Парень всхлипывает, и большие, жирные слезы катятся по его лицу, когда он смотрит мне в глаза и видит свою смерть. Не торопясь, я переворачиваю парня и присаживаюсь рядом с ним, прежде чем включить зажигалку. Я прижимаю ее к его коже, наношу удар, хватаю его за голову и выжигаю ему глаза.
Забавный факт: глаза не просто тают, они лопаются.
Глаза стекают по его лицу, когда я отпускаю парня, и он сжимает голову будто в тисках, а из его горла вырывается вопль. Насвистывая, я убираю зажигалку и хватаю его за ноги, выволакивая из комнаты. Я перекидываю часть постельного белья через плечо, когда мне в голову приходит идея.
Приподняв его, я оборачиваю кусочки постельного белья вокруг каждого запястья, прежде чем схватить свой нож – нет необходимости в театральности, в конце концов, он меня не видит. Я наклоняюсь и прижимаюсь губами к его уху.
— Это будет больно.
Я вспарываю ему живот и выпускаю содержимое наружу, прежде чем пнуть его через перила.
Используя постельное белье, я привязываю его за руки, чтобы он свесился через перила. Тот, кто придет сюда, чтобы провести расследование, увидит это, и по городу поползут слухи. Они поймут, что это мы, и будут напуганы. Его кишки вываливаются из живота и падают вниз, кровь тоже проливается.
Снова насвистывая, я спускаюсь по боковой лестнице, останавливаясь, чтобы полюбоваться проделанной работой. Неплохо, учитывая, в какой спешке пришлось работать. Спрыгнув с последних трех ступенек, я переступаю через тела, лежащие на полу, их оружие бесполезно валяется рядом с ними. У них не было ни единого шанса.
Когда добираюсь до середины комнаты, Райдер сидит в кресле. Его рубашка вся в крови, а пистолеты лежат на столе рядом с ним, когда он откидывается назад, нюхает бутылку с чем-то, прежде чем выбросить ее. Гарретт прислонился к ящику, оттирая окровавленные костяшки пальцев.
— Я его поймал, — кричит Кензо, прежде чем подтащить мужчину в джинсах и заляпанной футболке. — Этот глупый идиот спросил, знаю ли я, кто он такой. Очевидно, он лидер.
Кензо бросает его к ногам Райдера, который наклоняется, зажав руки между ног.
— Это правда? Ты знаешь, кто я такой? — спрашивает Райдер.
Черт, мне нравится этот момент.
Я хихикаю, когда Райдер медленно закатывает рукава, обнажая свои татуировки.
— Лучше ответь ему, — кричу я.
— Я... я в курсе, кто ты, — рычит мужчина, вставая на колени. Он пытается подняться на ноги, но Кензо прижимает его голову вниз, так что он остается в сидячем положении.
— Хорошо, это облегчает дело. Кто вас нанял? — небрежно спрашивает Райдер, все еще закатывая рукава. Методично, медленно.
— Пошел ты, — огрызается он. Почему они все продолжают это твердить?
Райдер ухмыляется и встает, хватая со стола нож. Он держит его в воздухе, позволяя ему поблескивать на свету.
— Тогда давай-ка начнем. Я хочу, чтобы ты с самого начала знал, что с тобой произойдет. Я предлагал тебе выход, а теперь его нет. Я отрежу тебе пальцы, и пока ты все еще продолжаешь кричать, я сдеру кожу с твоих рук. Потом я перейду к твоим ногам. Я, конечно, прижгу раны, чтобы ты не истек кровью. Очевидно, что ты заговоришь. Но очевидно и то, что ты должен послужить наглядным примером. Я разрежу твое тело на куски и разошлю их по всем частям города в качестве предупреждения.
Этот человек больше не кажется таким храбрым. Он вспотел, и его тело дрожит.
— Я расскажу тебе, боже, я расскажу тебе все.
Райдер вздыхает.
— Да, ты это сделаешь. — Он хватает парня за руку и начинает отрезать ему пальцы.
— Я тебе скажу! Пожалуйста! — отчаянно кричит тот, сопротивляясь, поэтому я подхожу и держу его неподвижно, наблюдая за его лицом, когда Райдер отрубает один палец.
— Его сейчас вырвет, — спокойно замечаю я.
— Нет, грохнется в обморок, — возражает Гарретт.
— И то, и другое, — вставляет Кензо, и мы все смотрим, как Райдер начинает со следующего пальца, осторожно и хладнокровно.
Кензо был прав, парня тошнит. Я отскакиваю, чтобы на меня ничего не попало, а затем он теряет сознание, приземляясь в собственную блевотину. Твою же мать. Я отдаю сотню, и Гарретт тоже. Райдер присаживается на корточки и ждет, когда тот очухается.
В конце концов, парень все-таки возвращается в сознание, хотя только после того, как я достаю из штанов свой член и начинаю мочиться на этого идиота. Он захлебывается, пока мы лишь смеемся, и Райдер начинает снова. Прежде чем он добирается до второй руки, парень уже рыдает, как ребенок, и все выкладывает.
Включая того, кто его нанял.
Триада.
Они пытаются уничтожить нас.
— Они... они сказали, что как только ты сдохнешь, они разделят город, и мы сможем занять эту сторону, — плачет он.
Я смеюсь над этим.
— Они бы и тебя убили, идиот. Никогда не работай с этими ублюдками, они никогда не держат своего слова.
Райдер выглядит взбешенным.
— Подозреваю, что, если они хотят войны, они ее получат.
— Так... значит, я могу идти? — хнычет бедолага.
Я и Райдер ухмыляемся.
— Нет, ты будешь посланием, как я уже сказал. А теперь, пожалуйста, стой спокойно и постарайся дышать. Это будет больно.
Мы все рассаживаемся и наблюдаем за работой Райдера. В конце концов, я учился у лучших. Я могу быть жестоким и слетевшим с катушек, но Райдер… он точно знает, где резать, куда бить, где разрезать, чтобы причинить наибольшую боль. Я почти уверен, что в другой жизни из него вышел бы хороший врач, знаете ли, если бы он не был таким кровожадным ублюдком.
Парень молит о смерти, прежде чем она настигает его, и он умирает в муках и одиночестве, зная, что виноваты его собственные ошибки. Я нахожу несколько коробок, и Райдер кладет конечности мужчины в каждую из них.
Руки.
Ноги.
Руки.
Пальцы.
Член.
Голова.
Смеясь, мы запечатываем их и несем с собой в машину.
К тому времени, когда мы заканчиваем, уже рано, и солнце почти встает.
— Возвращаемся домой. — Райдер натягивает куртку, хмуро глядя на пятна крови.