Тишина, слышно только их дыхание, а потом внезапно Райдер наносит удар. Он хватает Дема, который выше и шире его, и швыряет его на кофейный столик. Стекло трескается, но не разбивается. Держа руку на голове Дема, Райдер хватает его руку и хлопает ею рядом с собой, подальше от своего тела.
— Молоток, — требует Райдер.
Мгновение спустя Гарретт протягивает ему его, прежде чем вернуться на свой пост, но я не могу отвести взгляд. Я не могу говорить. Наблюдаю с болезненным удовлетворением, тепло разливается по мне от того, что делает Райдер. Из-за меня. Это пиздец, но раньше никому не было до этого дела. Недостаточно, чтобы причинить кому-то боль, потому что они причинили боль мне, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться ко мне.
Без предупреждения он опускает молоток на руку Дема. Парень кричит и мечется, но Райдер легко удерживает его. Пальцы и рука Дема превращаются в разбитое кровавое месиво, прежде чем Райдер хватает другую руку, швыряет ее на стол и делает то же самое со второй. Встав, Райдер отпускает парня, свободно держа окровавленный молоток в одной руке.
Именно тогда я понимаю, что почти задыхаюсь и трусь спиной о Дизеля, поэтому я останавливаюсь, и он хихикает мне в ухо.
— Тебе это нравится, Маленькая Птичка.
— Ты назвал ее сукой? — спрашивает Райдер, роняя молоток на пол. — Ты смеешь оскорблять нашу принцессу?
Дем перестает кричать, кровь капает с его разбитой губы, где он, должно быть, прикусил ее. Я бросаю взгляд на Тони и Сэма и вижу, как они ухмыляются. Они знали, что произойдет, они уже видели Гадюк в действии раньше. Из моего горла вырывается крик, когда я резко отворачиваюсь, но затем я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Райдер отрезает язык Дема.
Я хочу блевануть, но хватка Дизеля на моем горле останавливает спазм, и тепло, собирающееся в животе, заставляет меня задуматься, действительно ли мне не все равно. Он был мудаком, это точно, но действительно ли он этого заслуживает?
Это не мой выбор.
Райдер отбрасывает язык, когда парень жалобно кричит, поднося свои изуродованные конечности ко рту, из которого льется кровь.
— Он умрет? — спрашиваю я, и мой голос странно спокоен.
— Может быть, это было бы забавно, не так ли? Держу пари, это мучительно больно, не так ли? — шепчет Дизель.
Райдер отступает назад, с отвращением глядя на парня.
— Тони, Сэм, уведите его. Я хочу, чтобы охранники все время стояли у входной двери, пока мы здесь, Поуп. Всякий раз, когда мы уезжаем, вы проверяете место на наличие жучков и взрывчатки, то же самое с машинами. Я хочу, чтобы кто-то постоянно следил за видеокамерами, чтобы никто не приходил и не уходил без причины или пропуска.
— Да, сэр, — отвечают они все, прежде чем схватить Дема под руки и потащить его прочь. Они не смотрят на меня, на самом деле, они полностью игнорируют меня. Теперь я знаю почему — из-за Райдера и того, что он сделает. Это печально, парни мне понравились, и теперь я вернулась к тому, чтобы снова зависать в обществе моих Гадюк.
Не моих, а просто Гадюк, напоминаю я себе, когда Дизель отпускает меня, быстро облизывая мою шею, отчего я вся дрожу, а он мрачно хихикает. Затем в поле зрения появляется Кензо, он ухмыляется мне и пробегает глазами по моему телу.
— Он прикасался к тебе где-нибудь еще, дорогуша? Я мог бы поцеловать его получше, — предлагает Кензо, и в комнате становится тихо, пока они все ждут моего ответа.
— Ты, блядь, этого хочешь, — выплевываю я, скрещивая руки на груди и свирепо глядя на них. — Значит, мне теперь даже не разрешают играть в покер?
— О, ты можешь поиграть, дорогая, со мной. Я мог бы даже позволить тебе выиграть… А еще лучше, мы можем поиграть в покер на раздевание, — мурлычет Кензо, облизывая языком нижнюю губу и обводя горящим взглядом каждый изгиб моего тела.
Я пытаюсь не обращать внимания на тепло, которое собирается между моих бедер, и отвожу взгляд, переводя свой взгляд на Райдера.
— Так вот в чем дело? Кто-то прикасается ко мне, и у него ломаются руки? — фыркаю неодобрительно. — Собираешься выследить и всех моих бывших тоже?
— Это неплохая идея, — шепчет Дизель, заставляя Гарретта смеяться, но я игнорирую их, подходя ближе к Райдеру. Теперь я зла.
— Потому что, позволь мне сказать тебе, они трогали меня везде. — Я ухмыляюсь своей самой темной улыбкой. — Собираешься грохнуть и их тоже? А как насчет любого, кто смотрит на меня? Вы гребаные засранцы, я не ваша собственность! — почти кричу я.
Райдер подходит ближе, взгляд его глаз, прикованных ко мне, холоден.
— Так и есть, тебе лучше начать принимать сей факт, любимая, но продолжай давить на меня, умоляю тебя.
Я сглатываю и откидываю подбородок назад. Райдер не пугает меня, даже после того, что он только что сделал. Не потому, что я знаю, что он не причинит мне вреда — он сделал бы это, если бы ему было это нужно, если бы я стала угрозой, Райдер бы не колебался, а потому, что я знаю Райдера. Я понимаю его, и все, что он делает, делается им ради его семьи. Он злой, холодный, расчетливый, очень умный… и чертовски опасный.
— Почему? Собираешься и мне руки переломать? — бросаю я вызов, подходя ближе. — Нет, просто связать меня? Держать меня в своей власти? Потому что я должна тебе сказать, что даже у этого сумасшедшего ублюдка больше шансов, чем у тебя.
Его бровь выгибается, и Райдер не издает ни звука. Я знаю, что кольнула его, но, кажется, не могу остановиться.
— Что? Нечего сказать? Здоровяк мальчиш-плохиш Райдер потерял дар речи? Или, может быть, ты просто не знаешь, как вести себя с женщиной, у которой есть мозги, которую ты не можешь подкупить, которая тебя ни хрена не боится, — рычу я.
— О черт, — слышу я, как один из них говорит, но я не отвожу от Райдера взгляда, пристально глядя на него.
— Оставьте нас, — рявкает Райдер, глядя на меня, пока я стою там.
— Удачи, Маленькая Птичка, — смеется Дизель, когда они все покидают комнату.
— Гребаные предатели, — шиплю я, уставившись на Райдера, уперев руки в бока.
— Что? Собираешься наказать меня за то, что я развлекаюсь? — чванливо спрашиваю я.
— Нет, за то, что позволила им прикоснуться к тебе, за то, что отвлекла их, — спокойно предлагает Райдер варианты, расстегивая рубашку по одной пуговице за раз. Мои глаза следят за его ловкими пальцами, когда он обнажает все больше и больше своей золотистой татуированной кожи. Татуировки покрывают каждый дюйм его тела.
— Я…
— Они здесь, чтобы защитить тебя. Если ты их отвлечешь, они не смогут этого сделать, — рассуждает Райдер, когда рубашка распахивается, обнажая его идеально выточенную грудь, отчего у меня слюнки текут. Он сложен как бог, все грани идеальны. — Ты позволила ему прикоснуться к тебе.
— Как, черт возьми, я могу запретить кому-то прикасаться ко мне? — рявкаю я, но мой голос прерывается.
— Ты научишься. Каждый раз, когда кто-то прикасается к тебе, он умирает. Запомни это. Неважно, кто они, я убью их, и ты будешь знать, что это из-за тебя.
— Ты жестокий гребаный ублюдок, — рычу я, когда Райдер подходит ближе.
— Да, в этом весь я, любовь моя. Лучше запомни это.
Я смотрю на Райдера, не в силах ничего с собой поделать. На Райдере вытатуирован тот же рисунок, что и у Кензо, но, похоже, он начинается у него на спине и обвивается вокруг бока. Змея обвивается вокруг его грудной клетки и заканчивается над сердцем. Язык высунут, и она выглядит такой живой, я могу представить, как она мерцает, а эти красные глаза пристально смотрят на меня.
Райдер выводит меня из равновесия. Я привыкла быть самой страшной в комнате, но он пугает меня, потому что в этой комнате я ничто. Все эти деньги, вся эта власть – я должна была бы ненавидеть его. Но во мне нет ненависти. Ни капельки. Райдер жаждет моего полного контроля, но и моей капитуляции тоже. Полная капитуляция, но я так привыкла бороться, и когда он снимет все эти слои упрямства и ненависти, что он найдет под ними? Это пугает меня, вот почему я набрасываюсь. Почему я давлю и продавливаю, прогибаю их, пока мы все не взорвемся.