Роксана так совершенна, слишком совершенна. Моя маленькая драчунья. Наблюдая за тем, как мой член входит и выходит из ее влажного тепла, я почти изливаюсь в Роксану. В ней слишком легко потеряться, слишком тесно, слишком влажно, слишком чертовски красиво, это больно, и я не могу сдержаться, хотя и хочу, чтобы это длилось.
Я попал в то место глубоко внутри, которое заставляет ее цепляться за диван, голова Роксаны ударяется, когда она борется со мной.
— Кончай, — приказываю я, не узнавая звук своего собственного хриплого голоса, нуждаясь в том, чтобы Роксана нашла свое освобождение раньше, чем это сделаю я. Я так близко, чертовски близко. Этого никогда не происходит быстро, я всегда убеждаюсь, что они кончают по крайней мере три раза, прежде чем это сделаю я, но с Роксаной я ничего не могу с собой поделать, это не рутинный секс. Не что-то, что стоит отметить галочкой в моем списке, чтобы удовлетворить свои плотские потребности. Я хочу Роксану каждой гребаной клеточкой своего существа, так сильно, что это причиняет боль. Хочу излить свое семя на ее груди и на свои следы от укусов. Я хочу взять каждый дюйм ее тела своим языком и членом, но это будет позже, а сейчас я хочу заполнить Роксану, и я больше не могу сдерживаться.
Роксана уничтожает меня, и зная, что она будет ходить с моей спермой, вытекающей из нее, все узнают и увидят, что она моя, я приподнимаюсь над ней, когда мои бедра сокращаются.
— Сейчас, — требую я, щелкая ее по клитору.
Роксана кричит о своем освобождении в тихой квартире, ее киска сжимается вокруг меня так сильно, что мне приходится бороться с напористостью Роксаны, пока я оказываюсь не в силах больше сопротивляться. Я рычу от собственного освобождения, наполняя ее своим семенем. Роксана всхлипывает, когда я скольжу в нее, мой член смягчается, когда я выскальзываю из нее.
Тяжело дыша, Роксана дрожит подо мной, ее тело истощено, когда ее глаза распахиваются и взгляд Роксаны встречается с моим. Мне тоже трудно дышать, и мои стены вокруг разнесены вдребезги, так что Роксана видит, что я прячу под ними. Моя кровь покрывает мою спину от ногтей Роксаны, мой член влажный от освобождения моей девочки.
— Черт, это было так горячо, — мурлычет она. — В следующий раз не сдерживайся, я хочу всего этого.
В следующий раз?
Черт, Роксана собирается убить меня, и я, возможно, даже позволю ей.
Но ее глаза опущены, и я знаю, что Роксана не спала, потому что ждала нас. Мне нужно лучше за ней присматривать.
— Нам нужно поспать. — Я заключаю ее в объятия и, спотыкаясь, поднимаюсь с дивана, мои ноги слабеют. Роксана хихикает, но прижимается ближе. Она слишком устала, чтобы бороться со мной прямо сейчас, не то чтобы она стала бы, я думаю.
Мне следует принять душ и подготовиться к новому дню, у меня много дел, но я, кажется, не могу заставить себя подняться наверх и войти в свою комнату. Уложив Роксану на кровать, я проскальзываю в ванную и хватаю тряпку, смачиваю ее, прежде чем вернуться к ней. Роксана даже не сопротивляется мне и не кричит, когда я раздвигаю ее бедра и очищаю мою девочку до блеска от следов животного секса. Я ничего не могу с собой поделать, – наклоняюсь и целую ее киску, а Роксана стонет и пинает меня, заставляя смеяться. Бросив тряпку в корзину, я возвращаюсь в постель и заключаю ее в объятия.
Это кажется естественным, верно. Но это странно. Я никогда не сплю с женщинами, не говоря уже о том, чтобы обниматься, но я хочу этого. И когда Роксана опускает голову мне на грудь и засыпает с тихим, милым сопением, срывающимся с ее губ, я не могу не закрыть глаза и заснуть, притягиваю ее ближе.
Что она со мной делает?
Мне нужно быть осторожным, пока Роксана не уничтожила нас всех. Мой долг – защищать их… Но как я могу, когда хочу сгореть в ее пламени? Когда ее яд мчится по моим венам, говоря мне, что Роксана именно там, где должна быть, и я тоже. Меняю себя, исправляю, высвобождаю те эмоции, которые я скрываю от всех.
Завтра, или, думаю, сегодня попозже, я снова подниму свои осторожные стены и надену костюм, вновь превратившись в жестокого лидера Гадюк, но здесь и сейчас, когда Роксана спит у меня на груди, наши ноги переплетены, а пальцы сплетены… Я позволил себе быть слабым.
Всего на мгновение.
Ради нее.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
РОКСИ
Когда я просыпаюсь, согретая, довольная и зевающая, Райдер уходит. Помню, как он отнес меня в свою комнату, в свое личное пространство, и обнял. Но сейчас он ушел, и все свидетельства нашего времени, проведенного вместе, отсутствуют, не считая боли между моими бедрами и следов укусов на груди. Приподняв простыню, я вижу, что они все еще там, красные и свежие. Их наличие заставляет меня ухмыляться.
То, что мы сделали, было чертовски удивительно. Я кончила так сильно, что даже ослепла, а наблюдать за тем, как этот лед тает, превращаясь в чистое желание, было увлекательно. Все эти стены скрывают под собой такого взрывоопасного человека, и я понятия не имею, как он это делает. Переворачиваюсь на другой бок, простыни обволакивают меня, словно шелк, а я смотрю в окно и вижу, что солнце почти садится. Черт, неужели я проспала весь день? Обычно я встаю через несколько часов, чтобы открыть бар, но мне становится лень находиться здесь.
Соскользнув с кровати, я хватаю одну из белых рубашек Райдера и застегиваю ее, прежде чем прокрасться вниз. К несчастью для меня, внизу Гарретт и Дизель. Гарретт засовывает что-то в сумку за столом, а Дизель наблюдает. Они оба поворачиваются при моем появлении. Дизель курит, его глаза бегают по моему телу. Гарретт с отвращением смотрит на то, что на мне надето. С тех пор как мы побывали в ресторане, он снова отдалился, почти испытывая ко мне отвращение… или к себе, я не уверена.
— Куда-то собрался? — спрашиваю я, зная, что у меня нет причин стыдиться того, что я сделала с Райдером.
— Не твое собачье дело, — огрызается Гарретт.
— Подраться. Мы собираемся посмотреть, сможем ли нарыть что-нибудь еще и распустить несколько слухов. Хочешь пойти с нами? — спрашивает Дизель, игнорируя рычание Гарретта.
— Конечно, дай мне немного времени одеться, — скалюсь я в ответ.
Гарретт хлопает ладонями по столу.
— Она, блядь, не идет. Она может остаться здесь с охраной, пока Кензо и Райдер не вернутся с работы.
— Нет, это скучно, я иду, — говорю я окончательно, прежде чем развернуться и убежать.
— Черт возьми! — Я слышу, как кричит Гарретт. Ух ты, кто-то сегодня злой. Может быть, ему нужна эта борьба, может быть, она поможет ему справиться с проблемами контроля гнева.
***
Быстро умываюсь, прежде чем одеться. Надеваю рваные шорты и одну из новых рубашек, которые парни мне купили, завязываю ее так, чтобы мой живот был открыт. Слегка накрасилась, надела свои крутые ботинки и готова к выходу. Я хватаю свою кожаную куртку и засовываю в нее нож, прежде чем отправиться им навстречу.
Гарретт бросает на меня один взгляд и вылетает в парадную дверь. Дизель смеется и хватает меня.
— Это будет весело.
Мы спускаемся в лифте в напряженной тишине. Я замечаю Тони и Сэма внизу, поэтому машу им рукой, но Дизель тащит меня к машине. Я сажусь на заднее сиденье с Дизелем и молчу, пока Гарретт выезжает из гаража. Мы едем около двадцати минут, прежде чем останавливаемся у другого парковочного сооружения. Гарретт выключает двигатель и вылезает из машины, не говоря ни слова. Я следую за ним, громко хлопая дверью на парковке. Дизель встречает меня у передней части машины, в то время как Гарретт своими широкими шагами уже подходит к боковой двери здания. Он дважды стучит в нее, и она открывается, оттуда вырываются музыка и крики.