Он снова кричит, и когда до меня доходит запах горящей плоти, я издаю стон. Щелкая зажигалкой, я отступаю назад с кивком, оглядывая его.
— Может, попробуем еще раз?
— Пошел ты.
Он плюет в меня, сопли капают у него из носа, а слюна стекает по подбородку.
— Очень хорошо.
Снова схватив скальпель, я начинаю колоть и резать, мои движения случайны и хаотичны, так что он не может собраться с силами.
Но его крики звенят в моих ушах, эхом отдаются вокруг меня, вызывая другие крики из прошлого, смешиваясь с запахом горелой плоти. Я режу все быстрее и быстрее, нанося удары.
Продолжаю резать, подхлестываемый криками, посмеиваясь в промежутках. Не могу остановиться. Огонь мерцает вокруг меня, крики моей матери звенят в голове, пока чья-то рука не пронзает пламя. Достает прямо до меня.
— Ди, посмотри на меня, — требует голос. Он низкий, чувственный.
Знакомый.
— Маленькая Птичка? — бормочу я, замирая.
Она хватает мою руку и лезвие. Тяжело дыша, я моргаю, и комната снова обретает четкость. Она стоит перед окровавленным, задыхающимся мужчиной. Ее рука сжимает лезвие, оно режет ей кожу, так она пытается помешать мне воспользоваться им снова. Когда Птичка смотрит на меня, улыбка играет на ее губах.
— Ты забыл обо мне.
— Никогда, — бормочу я, глядя в эти глаза.
— Ты не можешь убить его, пока нет, у тебя нет нужной информации, — предупреждает она.
— А ты не пыталась его спасти? — спрашиваю я, нахмурившись, и внезапная вспышка ревности пронизывает меня. Как он посмел? Она моя!
Рокси наклоняется к лезвию, чтобы снова привлечь мой взгляд к себе, и только тогда я понимаю, что начал рычать, как животное. Она задыхается от боли, ее глаза расширяются, когда кровь Птички стекает по лезвию ножа и по моей руке, заставляя меня стонать.
— Нет. Пытаюсь помочь тебе, — шепчет она с болью в голосе.
Накрыв ее руку своей, я вонзаю лезвие глубже, и она хнычет, но позволяет мне сделать это. Я издаю стон и убираю руку Рокси, отбрасывая лезвие, прежде чем притянуть ее в свои объятия. Руки Птички поднимаются к моему лицу, и она заключает его в свои ладони. Я чувствую кровь на ее руке, покрывающую мои щеки, и мой член дергается от этого ощущения, когда Птичка отчаянно тянется вверх, но она такая маленькая.
Ухмыляясь, я поднимаю её с пола, пока наши губы не соприкасаются. Это грубый, полный боли поцелуй, и он возвращает меня с края пропасти, как ничто другое. Заменив впечатление пламени, лижущего мою кожу, её мягкостью. Вкус дыма её сладостью. Звук криков моей матери её стоном, который я проглатываю.
Отстраняясь, я ставлю Рокси на ноги, и она слегка покачивается, потеряв равновесие, поэтому я поддерживаю ее.
— Мне нужно присесть, — бормочет Рокс, тяжело дыша.
— Можешь сесть мне на лицо, — возражаю я, и смех срывается с ее распухших губ.
Ухмыляясь, я несу Рокси к ящику с инструментами и сажаю на него. Я разжимаю ее скрюченный, раненый кулак и смотрю на порез — он не слишком глубокий. Наклоняясь, глядя Птичке в глаза, я целую ее, и кровь Рокси покрывает мой рот. Я выпрямляюсь и облизываю губы, ощущая металлический привкус на губах, а она сдвигается, облизывая собственные губы.
О да, моя Маленькая Птичка любит, когда я такой дикий. Злой. Зверь.
Слетевший с катушек.
Чувствуя себя более похожим на себя прежнего и держащим себя в руках, я поворачиваюсь к парню и ухмыляюсь.
— Прости за это. А теперь, ты хочешь что-нибудь сказать?
Он тяжело дышит, его голова поникла.
— Триада, они наняли меня. — Каждое слово звучит грубо, его голос, несомненно, сорвался от крика.
Схватив парня за волосы, я поднимаю его голову и поворачиваюсь, чтобы ухмыльнуться ему.
— Очень хорошо, но как?
— А как, черт возьми, ты думаешь? — огрызается он, заставляя меня нахмуриться, а его сглотнуть. — Через знакомых.
— Я думал, они испытывают финансовые трудности? — Я задумываюсь, нахмурившись.
Он отчаянно качает головой.
— Нет, все это галимая ложь. Они скрывают свою прибыль. Они торговали в других городах, чтобы заработать немного денег, так как знали, что они им понадобятся, чтобы они могли прийти за вами.
— И откуда ты это знаешь? — небрежно спрашиваю я.
— Навел справки, — он горько усмехается. — Очевидно, сделал я это недостаточно хорошо, так как выбрал не ту сторону.
Наступает моя очередь ухмыляться.
— Что ты и сделал.
Он поворачивает голову и сплевывает немного крови на пол.
— Думаю, нам лучше продолжить? — предлагает он, выглядя усталым, так что я молчу.
— О, не сдавайся так легко. Ты был таким сильным в начале, — комментирую я, глядя на свои инструменты. — Как насчет небольшой пытки водой, чтобы снова тебя разбудить?
Он усмехается:
— Что? Ничего нового? Должен сказать, я разочарован. Великий Дизель, использующий старые методы. Я думал, ты более изобретателен в этом плане.
Я замираю. О, он хочет поиграть в эту игру? Отлично. Схватив свою игрушку, я оборачиваюсь с ухмылкой.
— Что-нибудь новенькое? Как насчет этого? Я сделал это сам. Конечно, концепцию позаимствовал у нескольких аналогичных устройств. — Я пожимаю плечами и подхожу ближе.
Его бравада на мгновение спадает.
— Да? Для чего это?
— Это. — Ухмыляюсь, направляя канал на его член и щелкая замком. Он замирает, едва дыша, но когда ничего не происходит, расслабляется. Я наблюдаю за лицом парня, пока он не понимает, что оно медленно сжимается на его члене. Его глаза вылезают из орбит, когда трубка закрывается, сжимаясь все сильнее и сильнее, и когда он начинает кричать, я понимаю, что приспособление врезается в кожу его члена. — Хм, как тебе эта новинка?
Отступаю назад и наклоняюсь между ног Рокси, наблюдая, как парень орет. Она обнимает меня, расслабленно опираясь о мою спину, а ее подбородок упирается мне в плечо.
— Тебя заводит возможность причинять боль людям? — наугад спрашивает она, заставляя меня моргнуть, прежде чем я растягиваю губы в улыбке.
Повернувшись, я хватаю руку Птички и прижимаю к своему члену.
— Что скажешь?
Рокси наклоняет голову и закусывает губу, когда я отпускаю ее руку, но Птичка не убирает ее, нет, она трет меня через брюки, заставляя меня мычать. Наклонившись к Рокси, положив кулаки по обе стороны от бедер Птички, я облизываю ее губы.
— Не дразни, Маленькая Птичка, если не хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь.
Она делает глубокий вдох.
— Ты хотел бы причинить мне боль?
— Да, — признаюсь я без капли стыда. — Хочу разрезать твою кожу, смотреть, как капает кровь, когда я вонзаюсь в тебя.
Она прерывисто втягивает воздух, ее рука сильнее прижимается ко мне.
— Переживу ли я это?
— А тебе было бы не все равно?
Она отчаянно трясет головой.
— Возможно, но я, кажется, хочу это выяснить, — скалюсь я в ответ. — Я знал, что с тобой так и будет, Маленькая Птичка, ты такая храбрая. Думаешь, что можешь контролировать меня... останови меня, прежде чем я убью тебя. Скажи мне, ты можешь превратить эту жажду крови в обычную похоть?
Она наклоняется ко мне, прикусывая мою губу.
— Я хочу попробовать.
Особенно громкий крик раздается у меня за спиной.
— Не выбрасывай этой мысли из своей головы, я не хочу, чтобы он умирал прямо сейчас.
Трудно оторваться от ее исследующей руки, но я делаю это. Поворачиваюсь, снимаю зажим с его члена, морщась от зрелища, представшего передо мной ― этого кровавого, порезанного месива.
— Вау, надеюсь, ты не хотел детей. — Я смеюсь. — Дам тебе минуту, чтобы прийти в себя. У меня просто есть еще несколько вопросов, а потом мы, пожалуй, закончим.