— Все поврежденное уже исправлено, — сказала Аверан. — Новый путь будет лучше для нас, чем был бы старый.
— Но, — звездочет поглядел на нее раздраженно, — календари — их все придется менять!
— Так измените их, — сказал Габорн. — Добавьте день в календарь.
— Но как нам это назвать? — воскликнул звездочет.
— «День Габорна», — ответила Аверан. — В честь нашего короля.
— Нет, — сказал Габорн. — Я не хочу, чтобы люди праздновали в честь меня. Назовите его «День Братства», чтобы люди могли праздновать свое родство друг с другом. Сделайте его днем празднеств и игр.
— Очень хорошо, — сказал звездочет, почти подметая пол своей бородой, пока кланялся и уходил.
Глава сорок третья
Дом
Дом — там, где мы находим мир.
Йом осталась на зиму в Морском Подворье, хотя ее муж скоро уехал. До нее доходили слухи о том, что он странствует далеко, перебираясь через горы Ашовен и холмы Тум, мчась через Орвин. Многие путешественники встречали его на дорогах — сгорбленного человека со множеством даров, спешащего к какой-то тайной цели. Говорят, во всех его путешествиях он избирал обычных людей, предпочитая одних, пренебрегая другими и казня тех, чьи сердца потемнели после совершения кровавых дел.
Итак, его любили и им восхищались почти все, а остальные боялись, и были слухи, что дурные люди собирались в лесах по всему королевству, чтобы пронизывающий взгляд Габорна не раскрыл их тайны.
На протяжении всей осени Йом слышала о стычках то там, то тут, где Братство Волка окружало злодеев и жестоко убивало их всех.
А что касается ее ребенка, беременность Йом еще не была заметна, когда она уходила в Подземный Мир, но ее дары метаболизма заставили ребенка быстро вырасти в утробе.
Была холодная зимняя ночь, не более чем через три недели после битвы при Каррисе, когда Йом родила Габорну первого сына. Она положила его в колыбельку и назвала Фаллион, в честь героя древности.
К ее удивлению, Габорн прибыл домой очень поздно той же ночью и поднялся к ней в мансарду, чтобы посмотреть на ребенка. Йом убедилась в том, что Габорн получил много даров и хоть двигался быстро, но и старел соответственно. Хотя его не было всего несколько недель, его тело испытало разрушительное действие лет.
Он поглядел в колыбельку и, казалось, засомневался перед тем, как сказать:
— Это старый дух, тот, кто рождался много раз. Он пришел не как все, с чистым разумом и без целей. Он пришел в поисках.
— И какова его цель? — спросила Йом.
Габорн тяжело посмотрел на ребенка и таинственно прошептал:
— Закончить то, что не могу я.
Йом почувствовала грусть Габорна, и сердце ее заболело. Она теряла его, теряла по его вине. Но она была единственной, кто выплатил долг, дав ему дары, которые он бы не взял сам. И хотя они сумели спасти мир, они заплатили дорогую цену. Он умрет от своих даров в течение года. Ее жизнь тоже будет короткой.
Йом послала в Гередон, чтобы узнать о ее дорогой подруге Чимойз, и выяснила, что та по собственной воле стала Посвященной Габорна. Опечаленная, Йом привезла ее на Морское Подворье, чтобы иметь возможность заботиться о ней до смерти Габорна.
Габорн оставался около замка еще несколько дней, и Йом оправилась от родов и скоро почувствовала, что снова носит ребенка.
Почти сразу же Габорн опять отправился в путь, так как получил известие, что в Индопале собирается армия, — армия, которая намеревается бросить ему вызов. Итак, ее муж исчез ночью, и снова Йом не слышала о нем практически ничего, кроме слухов.
Затем, в середине зимы, когда первый легкий снег выпал на зеленые поля Мистаррии, Йом получила известие от Габорна.
Он снился ей, и во сне Габорн шел рядом с ней и рассказывал о своих заботах в последние несколько дней, об избрании бедных в Таифе, тех, кто наиболее пострадал от голода, который случился на юге. Во сне он говорил на языке, в котором не было слов, так что она просто чувствовала его мысли и его желания, и таким образом время, которое она проводила не с ним, казалось более полным, чем время, которое они проводили вместе.
Когда она проснулась, то поговорила со своими советниками и выяснила, что ее сны были верны, Габорн был в Таифе. Там он использовал свои Силы не для того, чтобы предупреждать людей об опасности, но только для того, чтобы сообщить о тех, кто был в большой нужде. Таким образом, те, у кого было много еды, ощущали себя отозвавшимися на предостережение Короля Земли и часто давали кусок хлеба ребенку на дороге или старухе, прячущейся в своей лачуге.