Сержант. Давайте допросим их еще раз. (Подходит к инспектору.) Думаете, его застрелила его жена? (Берет у инспектора свой блокнот, ходит вдоль софы.)
Инспектор. У жен часто бывают основательные причины для стрельбы по мужьям, и их всегда можно подозревать.
Сержант. Тогда мне понятно, почему все остальные подозревают именно ее.
Инспектор. Или все просто хотят, чтобы подозревали только ее.
Сержант. Вы так думаете?
Инспектор. В этом доме чувствуется обстановка семейной солидарности. Заметьте, они все кровные родственники. Чужая здесь только миссис Кристоу. Да, я думаю, они будут только рады, если в самом деле окажется, что стреляла она.
Сержант (отходит от софы к середине комнаты). А вы в этом не уверены?
Инспектор. На самом деле в него мог выстрелить любой из них. Ни у кого из них нет алиби. (Встает, становится справа от софы.) Нельзя проверить ни время, ни место, которое они называют. Вы только посмотрите, сержант, как здесь все устроено. Его могли застрелить и с террасы, и через окно, и через парадную дверь, и из холла, и из окон, выходящих в сад… И при этом, если вы говорите, что возвращались с фермы или ходили пострелять в лес, любое утверждение абсолютно нечем проверить. (Смотрит в сторону французского окна справа, выходящего в сад.) Там густые кусты, прямо перед самым домом. В них можно играть в прятки часами. (Обходит софу.) Это один из тех револьверов, из которых стреляли по мишеням. Его мог держать в руках любой из них. Они все брали его в руки. Хотя единственные четкие отпечатки на нем остались от рук миссис Кристоу и Генриетты Ангтелл. (Возвращается к софе слева.) Напрашивается вопрос, что за человек был этот самый Джон Кристоу? (Обходит софу.) Если вы хорошо знаете человека, то сможете догадаться, кому могла понадобиться его смерть.
Сержант. Мы все это выясним в Лондоне на Харви-стрит. Допросим секретаршу, слуг.
Инспектор (садится, на софу слева). А у здешних слуг что-нибудь выяснили?
Сержант. Пока нет. Они все перепуганы. Жаль, что они не держат посудомойку. Вы же знаете, что я пользуюсь большой популярностью именно у посудомоек. (Идет мимо кресла к камину.) Но у них есть горничная, на которую я очень надеюсь. Я бы хотел поговорить с ней еще раз, сэр, если вы позволите.
Инспектор кивает, сержант ухмыляется и уходит налево. Инспектор встает, подходит к французскому окну, выходящему в сад, несколько секунд пристально всматривается в кусты, затем поворачивается, направляется к середине комнаты и выходит на террасу. Там он некоторое время внимательно оглядывается вокруг, затем возвращается к софе, садится слева. Его что-то беспокоит. Он поправляет подушку у себя под боком и вытаскивает из-под нее красную сумку Вероники. Открывает сумку, рассматривает содержимое, на лице его отражается сильное удивление. Закрывает сумку, встает, в задумчивости идет вдоль софы, прикидывая в руках вес сумки. В это время слева слышатся голоса. Он тут же возвращает сумку на место и накрывает подушкой, как было.
Мидж (слева, за сценой). Вот ты где, Генриетта! Инспектор хотел тебя видеть.
Генриетта (слева за сценой). Спасибо, Мидж. Люси мне уже сказала. Я как раз иду к нему.
Мидж (слева за сценой). Хорошо. А я подумала, что она опять забыла.
Инспектор останавливается у правого края софы.
Слева входит Генриетта.
Генриетта. Вы хотели со мной поговорить? (Направляется к софе, садится слева.)
Инспектор. Да. Ведь вы родственница хозяевам дома, не так ли?
Генриетта. Да. Мы все тут Ангтеллы. Тем более леди Ангтелл. Она вышла замуж за своего троюродного брата, и сама она — Ангтелл.
Инспектор. Выходит, вы все здесь одна семья, за исключением мистера Кристоу и его жены, верно?
Генриетта. Да.
Инспектор (идет направо). Расскажите мне, что здесь произошло.
Генриетта. Я была в саду, поливала цветы. (Указывает направо.) Вон там, не очень далеко от дома. Я услышала выстрел и поняла, что он раздался в самом доме, а вовсе не в кегельбане, где стреляли по мишеням. Мне это показалось странным, и я поспешила в дом.
Инспектор. Через какую дверь вы вошли?