Миша с трудом покинул дом бабы Вали. Он предварительно поблагодарил её за гостеприимство, на что она попросила о том, чтобы он, прежде чем уехать, ещё заглянул к ней. Он пообещал ей это, улыбнувшись. И вправду его сердце билось как сумасшедшее перед долгожданной встречей и непонимания того, какой будет эта встреча.
— Ступай с Богом, сыночек! — баба Валя дотронулась до спины Миши, провожая его, и от прикосновения ее руки он ощутил очень приятное тепло. В целом от неё веяло какой-то душевной чистотой, и в прикосновении он ощутил и это.
— Привет, пап! — произнёс Миша, стоя у калитки.
Его отец только загнал автомобиль в гараж и подходил к крыльцу дома с пакетом в руке. Он обернулся и с секунду замешкался.
— Это твоё корыто стоит на дороге?
Миша улыбнулся:
— Да, именно моё.
— Так загоняй во двор и заходи в дом!
— Как скажешь, пап!
Не было ни рукопожатий, ни объятий. Уже лишь только ступив на крыльцо, у него немного закружилась голова, и её начали наполнять воспоминания, словно наваждение. Смех и голоса лились рекой, как же много они смеялись раньше и говорили, казалось, что так будет всегда, пока в один миг судьба не распорядилась иначе и не перечеркнула всё, к чему они шли.
Из прихожей, чтобы войти дальше в дом, Миша не спеша начал открывать дверь.
— Заходи смелее! Это ведь твой дом! — произнёс отец, проходя мимо и посмотрев на нерешительность своего старшего сына.
— Хорошо! — ответил Миша и вошёл в гостиную.
— Уже вечер. Ты ужинал?
— Нет, только попил чай у бабы Вали.
— Тогда располагайся, а я пока подогрею ужин.
— Спасибо, пап.
Отец исчез на кухне, а Миша, прежде чем зайти в их с Русланом комнату, огляделся. Вся обстановка была прежней, всё буквально стояло на своих местах, но, несмотря на это, к его большому удивлению, в доме была чистота. Если честно, то он представлял всё иначе, ведь в его представлении отец то и дело пил, а сейчас он был свеж, и жильё не было похоже ни капли на жильё алкоголика. «Что же повлияло на его завязку?» — подумал Миша. Так или иначе на душе после того, как он зашёл внутрь, что-то изменилось, будто спало то напряжение, которое тянулось с незапамятных времён. После того как он огляделся в прихожей, он направился в их с Русланом комнату.
После приглашения отца пройти к столу Миша вышел из комнаты и прошёл в кухню. Угощал отец отварным картофелем, свежими овощами и речной рыбой, что, по-видимому, сам поймал на озере или реке, что впадало в это озеро. Судя по всему, он приготовил её либо утром, либо вчера вечером. Этот вкус знаком был ему с самого детства.
— Приятного аппетита! — произнёс отец, когда Миша сел за стол.
— И тебе приятного аппетита, пап!
Миша приметил, что когда он добавил слово «папа», то у его отца немного дёрнулись губы с левого уголка. Он заметил это по усам, что шевельнулись.
Ужинали они в тишине, пока не приступили к чаю. Первым заговорил отец.
— Так что привело тебя домой?
Миша пожав плечами ответил:
— Скоро пятнадцать лет, как не стало Руслана, хотел навестить его, да и маму.
Отец потупил взгляд:
— Да, я знаю о годовщине, поэтому недавно навёл там порядок. Правда, навещаю я их и так часто, но только недавно начал это делать в более здравом уме.
Они немного помолчали, затем отец вновь заговорил.
— Так где ты трудишься? И где живёшь?
Миша рассказал ему, как обстоят его дела и где он живёт. Вся история его рассказа заняла не более пятнадцати минут, после чего и Миша спросил отца о том, как он, и что же повлияло на то, что бы он вновь вернулся к жизни.
— А с чего ты взял, что я не жил прежде? Мы ведь с тобой не общались?
— Бабушка Валя, — улыбнулся он.
Отец улыбнулся, его усы вновь немного зашевелились:
— Прости меня, Миша, мне нет оправдания. Вместо того, чтобы думать о живых, я лишь начал тратить свою жизнь на горесть и уныние. В момент, когда мы потеряли Руслана, я и представить не мог, что меня охватит такое состояние, и что выход я начну искать лишь в алкоголе, тем самым потеряв и вашу маму. Я не обижался на тебя, Миша, в тот день на кладбище, а лишь потерял себя окончательно и не мог видеть никого вокруг.
Миша молчал, слушая внимательно отца. Тот во время извинений смотрел в сторону, и Миша так же выглядывал в окно, где уже значительно стемнело. Отец продолжил.