— Ой, Лук, прости меня. Лук.
Он рассмеялся и слегка отодвинул ее от себя.
— Меня тоже, Дженни. Похоже, я тебя сегодня разочарую.
— Посмотрим, — сказала она, хитро посмеиваясь. — Но сначала давай займемся твоими синяками. — Она залезла в сумку. — Снимай пиджак и рубашку, посмотрим, что с тобой. Я взяла у медиков мазь.
Пендер содрогнулся от боли, когда сделал первую попытку снять пиджак, после чего он замедлил свои движения до такой степени, что казалось, он совсем не шевелит руками. Дженни наблюдала за ним с озабоченным лицом.
— Слушай, давай я тебе помогу.
Она стянула пиджак с его плеч и повесила на одно из двух имевшихся в комнате кресел. Потом она принялась расстегивать на нем рубашку.
— Господи, Лук! Как же тебе досталось!
Все плечи и спина у него были покрыты крошечными красными рубчиками, где крысам через защитный костюм удавалось зацепить его кожу. Менее заметными оказались отметины от их когтей. На плечах и руках наверху был один багровый с желтизной синяк, да и на запястьях тоже остались следы от крысиных зубов.
— Почему ты молчал? — спросила Дженни. — Ведь это чертовски больно.
— И сам не знал, что так плохо. Только сейчас начало болеть.
— Я налью тебе ванну. Она немножко снимет боль. — Дженни направилась к двери. — А ты пока раздевайся. Я тебя намажу после ванны.
— Буду ждать с нетерпением, — ухмыльнулся Пендер. Он услышал звук льющейся воды и с глупым видом уставился на нижнюю половину своего тела. Потом пожал плечами и сбросил с себя туфли и штаны. Плавки все-таки скрывали его чувства. Сидя на кровати, он снял носки и дальше не знал, что делать. В это самое время из ванной вылетело полотенце.
— Если стесняешься, вот тебе, — услыхал он голос Дженни. Полотенце упало ему на голову. Он взял его в одну руку, встал и другой рукой быстренько стащил с себя плавки, в ту же секунду обмотав себя полотенцем. Подняв голову, Пендер увидал в дверях в облаке пара улыбающуюся Дженни.
— Ах, ах, какая скромность.
Она подошла к нему поближе, и опять на ее лице появилось озабоченное выражение.
— Бедные твои ноги. Хорошо еще, что на тебе был защитный костюм, а то бы они сожрали тебя заживо.
Дженни нежно провела рукой по его плечам, рукам, груди. Он прижал ее к себе.
— Осторожно! — еще успела сказать она.
Он закрыл ей рот поцелуем. Когда же их губы разъединились, она тяжело дышала и призывно смотрела на него. Ее рука потянулась к его щеке, и, не помня себя, он опять прижался к ней, не обращая больше внимание на полотенце. Его губы вновь нашли ее губы.
Дженни отстранилась.
— Нет, нет. Не сейчас. Сначала синяки.
Пендер тяжело вздохнул и потуже затянул полотенце на бедрах.
— Подчиняюсь... пока, — сказал он. Легким поцелуем она тронула его грудь.
— В ванну. Я приду через две секунды.
Плеск воды и приглушенные стоны дали ей знать, что он уже в ванне, пока сама она занималась тем, что аккуратно складывала его одежду на ручке кресла. Расстегивая по дороге рукава блузки, она направилась к нему.
Дженни взглянула на искаженные бегущей водой очертания распростертого перед ней тела, потом наклонилась, закрутила краны и несколько раз, опустив руку в воду, провела ею у самого края ванны, чтобы смешать горячую воду с холодной. Когда движение в ванне стихло, она внимательно оглядела его тело, не обращая внимания на синяки, и довольно улыбнулась.
Она расстегнула блузку. Шелк в одно мгновение соскользнул с нее, и она повесила блузку на крючок на двери. Лифчика на ней не было, 11 Пендер не мог оторвать глаз от ее грудей, одинаково крепких и розовых. Она опустилась на колени, положила руки на край ванны и стала смотреть ему в лицо. Чем дольше она смотрела, тем больше ей нравилось то, что она видела. Он придвинулся к ней, и они поцеловались раз, другой, третий. Потом он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она приложила к его губам пальчик, взяла полотенце и вытерла ему лицо.
Пендер закрыл глаза, предоставив себя во власть ее рук, нежно намыливших ему плечи, уделивших гораздо больше внимания и заботы, чем требовалось, его возбужденному пенису. Наклонившись, она легонько тронула его губами. Он застонал, но теперь от наслаждения, и весь потянувшись к ней, взял в ладонь ее грудь. Потом он сел в ванне, обвил рукой ее голое тело и стал искать страждущими губами затвердевший сосок. Он долго ласкал его языком, потом, оставляя на ее груди влажный след, нашел другой сосок.
Дженни закрыла глаза и тихо постанывала, не в силах умерить свои желания и чувствуя, как напрягаются мышцы на бедрах. Она оттолкнула его, столь же нежно, сколь решительно, положив себе сначала утишить его боль. Ни слова не говоря, она смыла с него мыльную пену, продолжая наслаждаться его прикосновениями, позволяя его пальцам ласково гладить ее груди, руки, шею. Потом она помогла ему вылезти из соды, едва дотрагиваясь до него полотенцем, осушила его кожу, не забыв провести полотенцем над его вставшим мужским органом и под ним, чуть-чуть тронуть яички, отчего у него перехватило дыхание. Еще раз она поцеловала его, позволила ему ввести пенис ей в рот, выпила из него первые капли и все время не снимала ладоней с его бедер, пока он медленно двигался, подчиняясь неодолимой силе желания. Чувствуя, что теряет контроль над собой, желая ее всю, он поднял ее и крепко прижал к себе ее обнаженные груди. Больше они не испытывали друг друга поцелуями, а крепко и жадно целовались, встречаясь языками и впивая сладость обладания. Он опустил руку ей на талию, расстегнул «молнию», и юбка упала к ее ногам. За ней последовали колготки, туфли были сброшены уже давно, и, снимая их, он целовал ее в живот, а она втягивала его, словно он не целовал, а кусал ее. Потом он поцеловал шелковистые трусики, чувствуя под ними жесткие волосы, лаская их языком.