Сейчас Радужную очень хорошо видно. Все забыли о том, чем занимались последний месяц. Стоят на смотровой площадке. Многие пытаются шутить, но никто не смеётся. Иногда мне кажется, что всё зря. Зря я пишу и верю. Зря мы не погибли сразу. Зачем нам эти дни? Всё равно уже ничего нельзя изменить. Я больше не верю в единого создателя, иначе он сделал бы так, чтобы мы погибли сразу, а не мучились так долго. Сегодня Лиана, одна из официанток, сказала, что мы уже все давно мертвы, а это и есть тот свет. Я не знаю, верить в это или нет? Но если это так, то должен быть какой-то смысл во всём происходящем. А его нет. Какой смысл может быть в этом месте? Мы заперты в консервной банке, и кто-то где-то решает, как должно быть? Наверное, веселятся, наблюдая, как мы сходим тут с ума. Это не мои слова, но я тоже так думаю.
Пойду опять смотреть на Радужную.
Майкл закрыл дневник и направился к выходу на смотровую площадку. Только один человек оставался в зале. Молодая официантка Полина. Она с самого утра наводила порядок. Проснувшись утром и увидев сияние, исходящее с планеты, Полина, не прося ни у кого помощи, принялась за уборку.
Майкл протиснулся ближе к барьеру, отделяющему смотровую площадку от открытого пространства космоса всё ещё действующим силовым полем, взялся за поручень и стал смотреть на сияние.
Люди, окружающие его, тихо перешёптывались. Кто-то считал, что это знак и все спасутся. Кто-то говорил, что это конец. Кто-то выдвигал совсем фантастическую теорию, что жители планеты специально запустили волну, чтобы без последствий посадить «консервную банку», которая стремительно приближается к ним. Но настоящего ответа не знал никто. До сегодняшнего утра это была лишь глыба коричневого цвета, а теперь она изменилась. Люди гадали, что это за каналы протянулись по её поверхности, многие заметили океаны и пирамиды. Другие же утверждали, что не видят ничего подобного и это просто воображение рисует странные картины. Только один мужчина, повар Сергей Илларионович, самый старший из всех работников ресторана, очень уверенно всё повторял и повторял одну и ту же фразу: «Мы все сошли с ума, и это просто групповая галлюцинация». Ему никто не возражал. А он через несколько минут молчаливого созерцания вновь повторял о всеобщем помешательстве.
40-ой день.
Это опять я — Майкл. Теперь уж точно помощи ждать неоткуда. Даже я потерял надежду. Три дня все сходили с ума от светопреставления, а сегодня с утра всё закончилось. Радужная снова стала глыбой. И такой огромной. Мы уже очень близко. Судя по расчётам Стифа, нам осталось жить до утра — и всё…
В ресторане вновь всеобщая пьянка и ещё кое-что, но мне не хочется об этом писать. Музыка гремит на всю мощность. Это чтобы заглушать ненужные звуки. Все решили, умирать надо счастливыми, и в полной мере получают этого счастья. Спасибо, пожалели меня и в зале этого не делают. Но зато все кабинеты, где мы теперь спим, вернее, спали, превратились…
Спать сегодня я точно не буду. Мне противно и страшно. Может, я, как все, напьюсь и усну, и не узнаю, когда наступит последняя секунда…
Я набрался смелости и переименовал ресторан. Теперь над входом, вернее, там теперь заблокированный люк, так вот над ним красуется надпись «Бордель «Логово» Никто и не заметил. Всем некогда. Я больше не хочу ничего писать. Прощайте.
Майкл закрыл дневник, но передумав, открыл и начал читать с первой страницы.
Сегодня по Земному календарю 15 апреля 2361 года.
Никогда не был на Земле, но по принятому закону во всех колониях отмечают день, когда первый космонавт полетел в космос. Хотя тот полёт и полётом назвать сложно, но всё же эту дату — 12 апреля — отмечают ежегодно. И как раз юбилей, 400-летие, решено было отпраздновать на новой станции «Земля».
Моё имя Стиф Валентайн. Я являюсь совладельцем ресторана под названием «Логово», в коем и нахожусь сейчас. Мой партнёр, наверно, погиб. Точно не знаю, что произошло, но думаю, это был теракт. На «Земле» собрались все главы конфедераций земных колоний, и мы готовились к торжественному обеду в честь праздника. Наверно, террористы просчитались со временем. Банкет был назначен на 15:00 по времени станции, а обычно гости начинают собираться минут через пять-десять после официального начала. Хочется думать, что эти минуты спасли всех на станции. Если бы взрыв произошёл чуть позже, когда гости проходили в ресторан…