Майкл тяжело вздохнул и, закрыв дневник, направился на смотровую площадку. Там находился только один человек — повар Сергей Илларионович. Он стоял у барьера и смотрел на глыбу, ещё недавно названную Радужной. Сегодня она напоминала огромный мяч от регби. Майкл подошёл к мужчине и встал рядом, взявшись за поручни. Совсем не хотелось верить, что осталось меньше суток до того момента, когда их ресторан и все, находящиеся внутри, погибнут.
Несколько минут они стояли молча, а потом Сергей Илларионович, не поворачивая головы и не отрывая взгляда от планеты, спросил:
— Проголодался?
Майкл посмотрел с удивлением на повара. Сейчас его меньше всего волновало, сыт он или голоден. Он постоянно мысленно переносился домой и разговаривал с мамой, отцом, сестрой. Прощался с ними и ужасно боялся того, что должно произойти.
— Не знаю, — ответил он.
— Я сегодня много чего вкусненького приготовил.
— Зачем?
— Ну… — пожал плечами повар, — …чтобы было, что вспомнить… там, — он кивнул в сторону планеты.
Последняя ночь, судя по таймеру времени, уже наступила и оказалась самой бурной. Майкл понимал, боятся все. Но чтобы скрыть страх, и в первую очередь от себя, все так и поступают. После сытного ужина Майкл плохо чувствовал себя. Ели все явно без аппетита, но решили ничего не оставлять от прощального ужина. Веселье для всех продолжилось в кабинетах. В зале оставались лишь Полина — любительница чистоты — и Майкл. Повар вновь вернулся к созерцанию планеты, а Майкл решил сделать последнюю запись в дневнике.
41-ый день.
Это опять я — Майкл. Осталось несколько часов и всё закончится.
Я знаю, что этот дневник никто уже не прочтёт, но я всё равно хочу попрощаться с родителями, с сестрой и с… одной девочкой. Я всех вас очень люблю и хочу, чтобы у вас всё было хорошо. Мама и папа, не плачьте и не ругайте себя за то, что отпустили меня на станцию. Луиза, Стиф очень любит тебя даже сейчас… это он просто от страха. Я очень хочу, чтобы ты встретила хорошего парня и вышла замуж, родила дочку и сына, и я не буду против, если сына ты назовёшь Майклом. Мариока, я очень хочу, чтобы у тебя всё получилось. Я знаю, ты мечтаешь стать врачом и отправиться в один из неизведанных секторов. Может, и сюда попадёшь, и даже не будешь знать, что я… умер на этой планете.
Звук из прибора дальней связи заставил Майкла резко повернуться и с удивлением посмотреть на него. Полина, протирающая и без того чистые столики, замерла, тоже среагировав на доносящийся из прибора ропот.
Кто-то пытался выйти на связь. Стиф на третий день их блужданий, когда все немного пришли в себя после паники и устроенного разгрома по этому поводу, установил открытый канал без кодов доступа. Маяк явно был кем-то услышан, и принятый сигнал бедствия помог найти нужную волну. Прибор хрипел, кашлял, шумел наподобие льющейся воды, и среди этого хаоса слышались обрывки: «ответьте… кто-нибудь… это сигнал… есть, кто… прошу дать… нужны координаты… живой…
— Ответь! — крикнула Полина.
Майкл обернулся, бросив на неё испуганный взгляд:
— Я боюсь.
— Отвечай! — ещё громче закричала Полина.
Майкл осторожно взял микрофон и, нажав на кнопку, что показывал ему Стиф, произнёс:
— Я вас слышу.
— … координаты… кодовое слово…
— Полнолуние, — ответил Майкл. Он каждый день в уме повторял это слово, как только Стиф назвал его ему. — Это ресторан «Логово» со станции «Земля». Нас унесло при взрыве.
— Принято… Капитан Крауль… Всё-таки мы нашли вас… Назови себя, — отчётливей прозвучало из прибора.
Ответив, Майкл дал возможность лучше настроиться на их волну:
— Меня зовут Майкл. Мне одиннадцать лет.
— Сынок, ты там один?
— Нет, — Майкл оглянулся.
Полина так сильно крикнула, заставляя Майкла ответить, что многие, услышав, выглянули из кабинетов. Поняв, что произошло и остальные, подталкивая друг друга стали выходить в зал. Повар замер в дверях, ведущих на смотровую площадку. У всех на лицах появилась надежда. Они молчали, боясь спугнуть удачу, и смотрели на Майкла.