– Что за хренотень, Деточкин?! – зарычал Мастер. – Он что, в болото провалился? Так нет тут болот. Если твоя бандура отказала – расстреляю.
Деточкин испуганно сжался. Он бы предпочел услышать угрозу о повешении за яйца, о выпускании кишек, о вырывании конечностей или даже о закатывании в асфальт. Скупые слова о расстреле звучали конкретным и реальным предупреждением. Деточкин знал Мастера достаточно, чтобы понять, – так и сделает. Расстреляет.
– Ну не может… никак не должно… все дублировано… перепроверено…
Он вырвал пульт из рук Мастера, лихорадочно тыкал в кнопки, не прекращая бормотать:
– А если назад… ну давай, давай… чему тут ломаться… а вбок., во, во, вроде пошел…
Красная метка на экране дернулась. Едва заметно поползла в сторону. Синяя уверенно удалялась.
– Все работает… влетел куда-то… может, это, шахта какая осталась? не засыпанная, а?
Порыв ветра донес издалека вой – как подтверждение словам Деточкина. Мастер не ответил. Гаркнул, не отрываясь от экрана:
– Гвоздь! Бери ящик – и вперед! Емеля, прикроешь. Вы, двое, – остаетесь здесь. Ты, Деточкин, тоже с нами.
Гвоздь закинул автомат за спину, подхватил ноутбук – не закрывая и не выключая. Мастер выдернул пистолет из подплечной кобуры, торопливо зашагал в лес. Деточкин неуклюже затрусил между ним и Емелей, кося на экран и продолжая манипуляции с пультом. Красная метка поддавалась его усилиям – но медленно, очень медленно. Зеленая, обозначавшая положение ноутбука, начала свое движение…
Двое автоматчиков остались у опустевшей клетки и машины с локатором.
Он выскочил к периметру в стороне от расчетной точки. Торопливо замотал головой, пытаясь понять, куда надо двигаться. Ценой ошибки могла стать жизнь.
Влево местность понижается… И вон те две высокие ели. Точно. Влево. Метров двести. Он побежал вдоль стены – высокой, пятиметровой, с новенькими, поблескивающими на гребне спиралями Бруно. Побежал не слишком к ней близко – чтобы ненароком не влететь в путанку.
Вниз по склону бежалось легко, ели промелькнули темно-зелеными призраками, сейчас, сейчас покажется приткнувшийся к стене ежевичник…
Не показался.
Седой остановился. Дернулся было обратно. Застыл, недоуменно вертя головой. Наконец, увидел – и понял все. Бросился к лазейке, не желая признавать увиденного и понятого.
Ежевичные кусты были вырублены. Барьер из свежего темно-серого раствора перекрывал промоину. Торчал оголовок десятидюймовой дренажной трубы.
Плотина надежды рухнула. Страх – первобытный, животный – захлестнул с головой. Седой ринулся на стену с хриплым стоном. Цеплялся, срывая ногти, за крошечные неровности на стыке двух плит. Карабкался, не задумываясь, как продерется сквозь ощетинившиеся плоскими лезвиями спирали. Рухнул, преодолев меньше половины пути.
Несколько секунд сидел неподвижно. Потом поднялся, побрел, шатаясь, сам не понимая куда.
Стояла тишина – обманчиво-мирная. Только шелест листвы да его тяжелое дыхание. Тишина?! Он внезапно понял, что уже какое-то время не доносится вой попавшей в ловушку твари.
Седой снова понесся – не видя и не слыша ничего, не выбирая дороги и направления, без всякой цели и плана. Мозг отключился. Организм сжигал себя в спринтерском рывке, реализуя инстинкт давних, пещерных времен, выигрывая недолгие секунды жизни.
Окровавленный зверь обрушился на спину неожиданно. Пасть с хрустом сошлась на шейных позвонках. Для Седого все кончилось.
Человек лежал неподвижно. Вместо шеи и затылка – красное месиво. Седеющие волосы пропитались кровью.
Зверь валялся поодаль, сбитый с ног парализующими импульсами. Шерсть его тоже слиплась в кровавые сосульки – колючая ржавая паутина неохотно отпустила добычу. Лапы твари подергивались, скребли землю. Из пасти вырывался звук – низкий, тихий – связки парализованы.
– Отбегался Седой, – констатировал Мастер, подходя. Больше на труп он и его спутники внимания не обращали. Смотрели на зверя, не подходя излишне близко.
– Долго возился, – неодобрительно сказал Мастер. – Будь шустрая дичь, или вооруженная, или на радаре не видимая, – точно бы ушла. Несколько натасканных овчарок быстрее бы сработали. И в яму бы в эту не влетели. И гораздо дешевле обошлись бы.
Прямого упрека Деточкину в словах не звучало, но он посчитал нужным возразить:
– Так ведь это… Это не объект сам охотился, правильно? Тут ведь как… мы ж его давим, верно? Глушим реакции… под свои подстраиваем… скорость тоже… Вот если б сам… Опять же, Эскулап говорил… у этого рефлексы нетипичные тормозит… Инъекции дополнительно… дважды все равно тормозит…
– Ладно. Аппаратура работает нормально, можно докладывать… Гвоздь!
Гвоздь, бритоголовый верзила, подошел. Челюсти мерно двигались. Звук сквозь это мерное движение донесся не слишком вразумительный:
– Э-э-у-у-э-о?
Деточкин украдкой поморщился. И пожалел о тех временах, когда безопасностью руководил покойный Капитан Попробовал бы к тому кто так обратиться. Новое рфемя, новые песни…
– Выплюни, – процедил Мастер.
Верзила недоуменно похлопал глазами. Харкнул. Комок жвачки размером с кулачок трехлетнего ребенка улетел в кусты.
– Этого – в отбраковку, – кивнул на зверя Мастер – Потом пакуйте обоих.
– Ща оформим, – осклабился Гвоздь. Челюсть его продолжала рефлекторно двигаться, словно жвачка не покидала законного места.
Сдернул со спины автомат, призывно махнул рукой Еме-ле, пошел к мохнатой туше. Напарник – за ним.
Деточкин и Мастер, согнувшись, рассматривали жран ноутбука, стоявшего на траве возле трупа. И не видели, как за их спиной Гвоздь вразвалку подошел к зверю, небежно приставил ствол к голове…
– Не нравится мне разрешающая способность, – ткнуч в сливающиеся на экране метки Мастер. – Получается, будто они чуть не друг на дружке лежат. А на самом.
Он не договорил.
Выстрел.
Оглушительный рык.
Вопль – истошный, оборвавшийся.
Еще выстрел.
Громкий хруст.
Мастер обернулся прыжком, пистолет в руке. Деточкин сделал то же самое гораздо медленнее, но успел увидеть косматую тень, таранящую кустарник. Не к ним – в сторону.
Бах! бах! – пистолет выплевывал пули вслед твари, безнадежно отставая от стремительного движения. Палец Деточкина давил и давил красную кнопку на пульте, хотя она ушла в корпус до упора.
…Рука Гвоздя по-прежнему сжимала автомат – палец на спуске, но валялись и оружие, и рука шагах в пяти от их мертвого владельца. Обломок кости белел среди лохмотьев мышц предплечья.
Емеля был пока жив. Сидел на земле – до синевы бледный, с безумными глазами. Вцепился обеими руками в горло, словно хотел задушить сам себя. Вцепился изо всех сил, но кровь густо шла сквозь скрюченные пальцы, заливая камуфляж.
– Уроды… – прошипел Мастер. Умирающий Емеля его не заинтересовал – отвернулся, поднял с земли коробочку, ранее крепившуюся к затылку зверя.
Пуля, скользнув по черепу твари, деформировала приемник-преобразопатель. Электроды из платинового сплава (самые короткие) торчали во все стороны, как лапы раздавленного насекомого. Другие, длинные, – отломились, остались внутри мозга зверя.
Ноутбук был бесполезен. Если красная метка даже и'не погасла – все равно застыла на том же месте. Слежение за объектом шло методом пассивной локации – по сигналу, идущему с приемника-преобразователя.
Мастер отшвырнул коробочку, опасливо огляделся. Охота в любой момент могла возобновиться – на них. Где тварь, они не знали.
Неведение продолжалось недолго. Вой – громкий, со стороны близкого периметра. Мастер не сомневался и не раздумывал – подхватил автомат Емели, скомандовал Де-точкину: