Блоссом отвернулась от зала, и, оперевшись на перила балкона ягодицами и поясницей, уставилась в дверь кабинета. Совсем недавно позвонил Конте и назвал точную дату проверки Тони. Ровно через три дня. Теперь девушку пугала мысль о том, что из-за этого их отношения могут пострадать. За 12 дней они сблизились, и она больше не чувствует сомнений, когда задумывается о разговоре «по душам». Возможно, это не такая плохая идея. У неё хотя бы будет возможность сказать девушке о проверке. Вот только, она не должна это делать.
— Мисс Блоссом, Вас очень хочет видеть Дэниел Дэвис, — Карлос поднялся по лестнице на балкон.
Девушка перевела отстраненный взгляд на охранника.
— Неужели уже выручку принёс? — задала она вопрос скорее себе, — Пошли, Верзила.
Мужчина недовольно поджал губы на упомянутое прозвище, но ничего не сказал, лишь подметив про себя странное отчужденное состояние рыжеволосой.
Для Топаз эти почти две недели прошли также в раздумьях. Она не раз порывалась схватить Блоссом и задать все убивающие её сознание вопросы. Но каждый гребаный раз останавливалась, и понимая насколько жалки её попытки, проглатывала огромные наборы слов, так и не слетевших с языка. Сегодня очередная вечеринка, ничем не примечательный день, можно сказать, рутина. Но сегодня она наконец сделает это. Если сейчас не поймает Блоссом на выходе, то опять проиграет самой себе.
— Кевин, где Шерил? — она подбежала к собирающему свои вещи Келлеру.
— Была в кабинете, — он перекинул сумку через плечо, — Увидимся послезавтра, удачи.
Улыбнувшись, брюнет легким шагом ушел из клуба, оставляя свое рабочее место пустым. Тони бросила взгляд на панорамное окно, которое было закрыто жалюзями. Внизу, где заканчивалась плотная ткань, просачивался слабый свет, источником которого, видимо, являлась лампа на столе. Девушка вздохнула, она подпнула валяющийся косяк травы на полу. Стоит поехать сегодня с Блоссом домой и поговорить там. Делать это в клубе плохая идея. В прокуренном помещении, где в конце рабочих суток не успевший уйти персонал задыхается от вони табака и наркотиков, выяснять отношения нелепо.
Карие глаза мулатки метнулись к открывающейся двери. Характерный щелчок закрывающегося замка, стук каблуков о ступеньки лестницы, шорох ладони о гладкие перила.
— Ты ещё тут? — Шерил изогнула бровь, а руки проворно завязывали теплый шарф.
— Как я могла уйти без своей стервочки, — Тони улыбнулась, подходя к рыжеволосой и приглашая пойти вместе.
Бледная рука обхватила чужую ладонь, забирая часть тепла.
***
Она кинула ключи от квартиры на стол, а сумку на рядом стоящий стул. Откинув рыжие волосы и обхватив шею руками, протяжно вздохнула. Пальто больше не скрывало красного платья, не закрывало оголенные плечи. Она стала ниже без каблуков, чуть ближе к миниатюрной Топаз. Эти пухлые губы, так часто растягивающиеся в насмешливой ухмылке. Четкая линия подбородка, по которой мулатке часто хотелось провести губами, оставить влажный след. Большие глаза с опасной искрой, подминающие под себя окружающих. Такая смертельная красота, скрывающая за собой яд, огонь, всю боль, что доставляла она, и что была подарена ей. Как можно было умудриться стать зависимой от этой девушки?..
— Я хотела поговорить, — Тони до сих пор стояла в коридоре.
— Да, я тоже, — Шерил посмотрела на девушку, всё также держа руки в замке на шее. Она усмехнулась, — Боишься подойти?
Тони помотала головой, перешагивая через собственную обувку, те самые изношенные берцы, которые так и не поменяла. Она остановилась на красном ковре посреди гостиной.
— Я не боюсь тебя, — не зная зачем, она сказала это. Просто чувствуя, что обязана.
— О чем ты хотела поговорить?
— А ты?
Блоссом выжидательно смотрела на мулатку, не собираясь отвечать на её последний вопрос.
— Ясно, — Тони усмехнулась. Если Шерил задала вопрос первая, то и ответ получить должна незамедлительно, — Я даже не знаю, как это начать. Просто хотела поговорить…
Она неуверенно потопталась на месте, и все же решившись, подошла к девушке и положила свою ладонь поверх её, что покоилась на спинке чёрного стула.
— Я говорила с Кевином, и…
— Да, знаю, — рыжеволосая посмотрела на их руки, — Он упоминал это.
— Ты доверяешь мне? — неожиданный вопрос от Тони.
Вторая ладонь легла на горячую щеку Блоссом, нежно прикасаясь к бархатной коже.
— Что ты имеешь в виду?
Огорченный вздох.
— Ты знаешь, — Топаз расстроенно нахмурилась, — Кевин сказал, что я смогу понять тебя, лишь когда ты начнешь доверять.
Рыжеволосая девушка покосилась в бок, разворачиваясь. Смуглая рука соскользнула с ее щеки, некогда сцепленные руки отдалились. Шерил решила прислушаться ко мнению Келлера и довериться.
— Что ты слышала обо мне?
Этот вопрос удивил Тони. Она начала судорожно вспоминать каждую деталь.
— Лишь то, что говорили в Ривердейле. О твоем отце, брате, об отношении к окружающим, и их мнение о тебе.
— И этого мало?
— Да, мало, — она встала перед девушкой, — Как я могу понять тебя, если вижу лишь вершину айсберга. Сколько спрятано под водой?
— А что ты хочешь увидеть под этой толщей воды? — рыжеволосая скривилась, — Все грязные тайны семьи Блоссом?
— Шерил, я не…
— Хочешь узнать о том, что не знают другие? — в ней проснулась не лучшая черта характера. Моментальная вспыльчивость. Словно на разгоряченные угли плеснули спирта и кинули спичку, — О том, что было перед смертью Джейсона? Что мои родители скрывали в своей комнате? Что скрывала я?!
Нельзя сказать точно, почему в ней проснулась злость. Быть может, она никогда не засыпала, и девушка сдерживает её каждую секунду.
— Начнём с самой неприятной новости для тебя, — она зло усмехнулась, — Помнишь, как назвал меня Сесилио, когда мы были в Лас-Вегасе?
Кровожадная стерва.
— Звучит как-то пафосно, да? Что такого сделал человек, чтобы звать его кровожадным? — карие глаза притворно улыбнулись, — Не знаешь, куда делась моя непутевая мамаша?..
Тони взмолилась, чтобы последние слова были несерьезными.
— Только не говори, что убила её…
Топаз закусила губу, видя очевидный ответ в карих глазах. Как она могла убить собственную мать? Как такое можно сделать?
— Зачем… Всегда же есть выход, ты просто могла… Не знаю! Но убить… Шерил, это безрассудно. Это… Жестоко!
Мулатка поднясла руку ко рту, выдыхая. Ей было тяжело осмыслить это.
— Легко говорить это, да? — разочарованно протянула Блоссом, — Безрассудно, жестоко…
— Нет, и говорить, и осознать трудно!
Они затихли. Шерил не хотела больше говорить, а Тони желала сказать многое, просто подбирала правильные слова.
— У меня не было родителей, я не помню их голосов, улыбок, объятий. В детстве их забрали у меня, и сейчас просто не могу понять, как можно отказаться от самых близких людей самой.
Шерил посмотрела на девушку так, словно та сказала самые глупые вещи. Взгляд с искренним отвращением испугал Топаз.
— У меня тоже их не было! Как можно назвать отцом человека, убившего своего сына?! Джей-Джей был самым светлым человеком в моей жизни. Он не заслужил этого, он хотел растить своих детей в безопасном месте, вдалеке от них! Они отняли его у меня! Клиффорд и… Она, та, которую все зовут моей матерью. Но мать является таковой в первую очередь, когда проявляет хоть какие-то чувства к ребёнку помимо ненависти. Пенелопа лишь родила меня! Думая, что я после этого ей обязана, она гнобила, била. Устроила бордель в доме и спала за деньги.
Она держалась, чтобы не заплакать. В горле от крика засаднило.
— Это чудовище упекло меня в психбольницу, из-за того, что я полюбила девушку. Таких родителей ты хочешь?
Реакция Топаз была очевидна. Она с неверием и огромным сожалением смотрела на свою девушку. Это именно то жалкое чувство, которое всегда злило Блоссом. Она сильна, и чужое соболезнование не нужно. Особенно, когда люди не знают, что такое жить с монстром, прятать все эмоции в себе, но все же пытаются выдавить из себя что-то искреннее. Говорят, что им жаль, что они понимают. Но как они могут понять, если всю свою жизнь жили с любящими родителями, жили без страха за собственную жизнь?!