Нет, Генри и не думал сдаваться. Он написал нескольким сессионным музыкантам с «Элизиума» – ответил только один, корнетист по имени Джимми. Он сообщил, что вроде бы слышал от какого-то родственника какого-то друга, что Луи, возможно, покинул Новый Орлеан и нашел работу в каком-то перелетном ансамбле, но названия проекта, конечно, не запомнил. Услыхав это, Генри зарычал: такие территориальные команды путешествовали по всей стране. Луи мог быть где угодно.
Тогда-то он и вспомнил, как ходил к Луи в сон. Если теперь это единственный способ выйти на связь, так тому и быть. Одно простое внушение: поговори с Генри… он ждет тебя в Нью-Йорке, в «Беннингтон Апартментс»… запомни: «Беннингтон Апартментс».
Но сначала Луи еще надо было найти.
И Генри занимался этим каждую неделю, весь прошлый год. По краям знакомым и странным странствовал он, а временами и по откровенно пугающим, разыскивая ключ, один-единственный ключ, что привел бы его к парню, которого он был не в силах забыть, которого любил и оставил. К парню, который, возможно, сумеет его простить…
Генри глянул на часы.
Без пяти минут три.
Он поставил будильник и запустил метроном.
– Пожалуйста, – сказал он и закрыл глаза.
Логово снов
Не успели веки Лин встрепенуться по ту сторону сна, как кто-то постучал ее по плечу, так что она даже взвизгнула. Она развернулась и увидала рядом пораженного Генри, тут же вскинувшего руку, извиняясь.
– Не… не смей, – Лин испустила дрожащий вздох, – так больше делать. Никогда.
– Прости, – сказал Генри, но довольной ухмылки сдержать не смог. – Шляпа сработала! Ты меня нашла.
– Да, нашла, – подтвердила Лин.
Колесики у нее в голове уже закрутились, пытаясь вычислить, как так вышло: она только что нашла во сне живого человека. В первый раз в жизни.
– Где мы? Чей это сон?
Словно по мановению волшебной палочки, проснулись звуки: цокот копыт, дальнее тарахтенье надземки, крики разносчиков всякой всячины, тонкий писк фабричного свистка… Покрывало тумана истончилось, приоткрыв все тот же клубок потрепанных городских улиц, что и в прошлом путешествии, только на сей раз к декорациям добавилось действие: двое мужчин вывалились, тузя друг друга, из створчатых дверей кабака. Их тут же обступила толпа. C полдюжины мальчишек гоняли палкой обруч.
– Энтони Оранжевый Крест…
Радостные мальчишеские вопли повисели в воздухе еще немного, даже когда вопившие уже растворились струйками дыма. Призрачный трамвай, запряженный лошадьми, рысью проплыл мимо.
– Внимание, внимание – Райская площадь! Плакальщица грядет! – выкрикнул кучер как раз перед тем, как провалиться в туман.
Хлоп-хлоп-хлоп! Фейерверки завзрывались над схематично набросанными крышами, и фантасмагорический человек в старомодном жилете и пальто возник из мглы, словно проекция киноаппарата.
– Леди и джентльмены! – воззвало привидение. – Все сюда! Приглашаю вас на прогулку на пневматическом поезде Альфреда Бича. Узрите чудо собственными глазами и удивитесь! Перед вами будущее пассажирского транспорта – прямо у вас под ногами, под этими самыми улицами!
Оно ткнуло куда-то вправо, и там тут же нарисовалось здание из коричневого песчаника.
– «Девлинс»! Именно тут я слышал прошлой ночью скрипку Луи!
Генри ринулся вперед, слушая во все уши, но сегодня старые кирпичные стены угрюмо молчали.
– Вчера я слышал ее так ясно!
– Я же говорила: нет никаких гарантий! – проворчала Лин. – Это все еще сон, не забыл?
– Но я знаю звук его инструмента – не хуже, чем собственного. Это точно был он. Луи! Луи! – Генри готов был заплакать.
Подобраться так близко и испытать новое разочарование. Со стоном он развернулся и врезал рукой по стене – и кулак действительно встретился с ней, причем с весьма ощутимым шмяком!
– Ой! – закричал Генри, тряся кистью.
Челюсть у Лин отвалилась от потрясения.
– Ты… ты только что дотронулся до стены! Это невозможно!
Она и сама осторожно вытянула руку и пробежала пальцами по выступам кирпичей и канавкам между ними.
– Невозможно, – снова пробормотала она. – Ты когда-нибудь до чего-нибудь дотрагивался, когда ходил по снам раньше?
– Ты имеешь в виду, до вчерашнего дня, когда я схватил тебя за руку? Нет.
– И я тоже.
Зазвенел пронзительный крик, от которого у них обоих мурашки побежали по спинам:
– Убийство! Убийство! О, убийство!