– Не знаю, на что они надеются, – сердито пробурчал Лев Михайлович, – но некоторых представителей оппозиционеров за рубежом уже старательно обхаживают израильтяне.
– Источник сведений надежный? – как бы между прочим поинтересовался Дороган.
– Вполне, но подробностей не знаю, – предваряя возможные расспросы, отрезал советник.
– Чего же хотят от тебя?
Александр Исаевич взял с маленького столика банку с пивом, открыл ее и протянул приятелю, а себе взял бутылочку пепси.
– Предложений, – Лев Михайлович поблагодарил за пиво. – Как будто я могу мановением руки изменить создавшуюся ситуацию. Сегодня наш хозяин ездил к президенту, и тот, видимо, надрал ему задницу. Поэтому срочно понадобились предложения, чтобы как-то реабилитироваться. Раньше надо было боржоми пить!
– Будет ли толк от миротворчества?
– Кто знает? – Ульман равнодушно пожал плечами. – В конце концов я не волшебник. Скорее врач, пытающийся вернуть патологические процессы в нормальное русло. Но что считать нормальным там, где все сплошная аномалия, патология и условность? Что нормально в человеческом обществе, особенно в совершенно чуждом нам мусульманском мире, где искусственно все, где нет ничего, что не было бы создано людьми?!
– Считай естественным все существующее, – бледно улыбнулся Дороган. – Иначе сойдешь с ума. Нормально не то, что нравится нашим главным политикам, а то, что наиболее распространено в реальной жизни.
– Твои бы слова, да нашему святоше в уши, – неожиданно обозлился советник. Он чуть не сказал «нашей Жабе», и это еще более выбило его из колеи: противно, когда даже в разговоре с приятелем невозможно полностью быть самим собой. Но что поделать: вокруг все тот же созданный людьми мир сугубых условностей!
– А что хорошенького у тебя? – Лев Михайлович сделал из банки большой глоток пива.
– То же самое дерьмо, – Александр Исаевич тусклым взглядом посмотрел в лицо приятеля. – По-прежнему заедают финансовые проблемы: надо как-то и что-то набрать в госбюджет, а, самое главное, скорее набить свои карманы.
– Это всегда значительно важнее.
– Естественно, а еще хоть голову сломай, но придумай, как удержать рубль на плаву. Тут свои бои с оппозицией, которая ничуть не лучше мусульманской.
– Ну, лидер думской оппозиции Зубанов не мусульманский фанатик, – засмеялся советник. – Он воевать не пойдет! Зачем, если добраться до власти можно сидя в кресле, а не в окопе, и разъезжая в роскошном лимузине, а не на танке?
Дороган ясно представил себе Зубанова: плотного, словно вросшего в землю, с большой лысоватой головой и тонкогубым ртом под крупным носом властолюбца. Кто его знает? Хорошо, если Левка прав, но вдруг ситуация повернется? Не исключено, что это может произойти даже и под влиянием событий, разворачивающихся в Южных Предгорьях. Тогда ни за что твердо ручаться нельзя – вдруг если не сам Зубанов, то его сторонники возьмутся за оружие?! В нашей стране частенько создавались ситуации, когда Россия стояла на грани полной анархии. И, к несчастью, не только стояла, но и на долгие годы с головой погружалась в кровавую пучину.
Кого тогда вынесет наверх мутная волна? В лихой круговерти могут сгинуть и Зубанов, и президент, многие из тех, кто сейчас у власти, и из тех, кто жаждал ее, зато появятся другие люди, вполне возможно, исповедующие совершенно иные идеалы. Хорошо, если мы с ними пойдем вперед, пусть даже через кровь, а если назад, во мрак?
От таких мыслей Александр Исаевич зябко передернул плечами. Игра потеряла для него всякий интерес. Ульман безошибочно почувствовал это и положил кий.
– К дьяволу все дипломатические протоколы и этикеты! – Он зло смял банку. – Древним было значительно проще: взял дубину и треснул по черепу того, кто первым подвернулся под руку. И никаких стрессов!
– Ладно, – Дороган успокаивающе похлопал приятеля по плечу. – Сегодня у нас ничья?
– Согласен.
– Кстати, твой святоша не обмолвился, какова позиция президента по известному вопросу?
Лев Михайлович выпустил клуб сизого табачного дыма и горько рассмеялся: кому приятно сообщать не слишком хорошие новости?