В конечном итоге, Разбитые горы находились на западе от Исар-Динн, и даже если в ясную погоду их можно было заметить где-то на кайме горизонта из окрестностей порта, то они всё равно оставались невидимыми с востока. А Снежный купол примыкал к холодному крылу дворца — безлюдному, неотапливаемому и полузаброшенному, смотрящему на восток, на восходящее солнце, но уже давно прожившему собственную зарю. Правда, если ты отправишься на самый дальний запад… разве не явишься на крайний восток? Ведь в этом — соль всех дорог.
Разбитые горы не всегда звались «разбитыми». Когда-то они представляли из себя полноправные, пышнотелые скалы с непроходимыми кряжами и непреодолимыми утёсами, но однажды предприимчивые люди в их недрах нашли пал-силба́ни, очень редкую и ценную горную породу. Пал-силбани не пропускала сквозь себя потоки майна, а это может статься весьма полезным в мире, где от нечестивых колдунов и чёрных магов исходит смертельная угроза. Поэтому местные жители выкорчевали почти всю породу, опустошили горы, уничтожили пики, а хребты сравняли с землёй. Вообще-то, горы пережили такое надругательство над собой — они присмирели, поумерили пыл и вскоре снова поросли травой. На них уже колосилась свежая жизнь, чего не скажешь о тех, кто занимался промыслом. Шахтёры и рудокопы сгнили, их скосила страшная болезнь. Добыча пал-силбани всегда вызывала множество проблем в среде смертных, малых происхождений. Но, с другой стороны, люди славились упорством и безрассудством на целый Ассалгот, и ни хворь, ни мучения, ни боги или здравый смысл не смогли бы предотвратить то, что было предопределено их собственной природой.
Ибо в итоге Элисир-Расар чудовищно разбогател, продавая пал-силбани за границу. Золото должно течь, только оно может остановить кровопролитие.
В Исар-Диннах для пал-силбани тоже нашлось применение — где-то в лабиринтах из коридоров Янтарного дворца, в его несметных сокровищницах и схронах, притаилась комната, стены которой возводились из блоков «антимагической» горной породы. И, судя по слухам, именно в ней сейчас держали загадочного гостя.
— Ваше Высочество! — стонал Сагар, призывая наследного принца своим несчастным видом вернуться назад, вниз.
Внезапно в дверь учтиво постучали.
— Кто там? Негоже это — мешать занятиям Его Высочества! — громко прокричал Сагар, стараясь как можно сильнее растягивать слова для того, чтобы у принца была возможность вернуться на надлежащее место — за письменный стол.
Пока Сэль слетал вниз по ступенькам и спешил к чернильнице с пером, из-за дверей послышались оправдательные речи:
— Ваше Мудрейшество! Прошу, дайте дозволение говорить!
— Говорите, — рыкнул старик, плутовато посматривая на притихшего за столом принца.
Верховный волшебник запустил руку в карман, извлёк на свет песочное печенье и медленно положил его на язык.
— Ваше Мудрейшество, для начала позвольте войти!
— Да входи, входи уже, — буркнул Сагар, взмахивая кистью на дверь.
В залу под Снежным куполом промаршировал элитный стражник, облачённый в тёмные доспехи. Стоило ему завидеть принца, как военный тут же пристыженно отвёл взор в пол. Никому не разрешалось праздно глазеть на Его Высочество.
— Её Милость королева-мать призывает дражайшего сына в кабинет земли.
— Сейчас? — удивлённо ответил за принца жующий маг.
— Немедля, Ваше Мудрейшество. Нам было приказано Вас сопроводить.
— Благодарю, но я способен найти дорогу, — спокойно, но уверенно проговорил Сэль, поднимаясь на ноги.
От резкой смены положения тела по его длинным волосам промелькнула лёгкая волна, породившая в белоснежных, обычно матовых глубинах прядей игру света. Страж занервничал.
— Нам было приказано сопроводить Его Высочество наследного принца и Ваше Мудрейшество Верховного волшебника, и мы не смеем нарушить приказ, — отчеканил закованный в латы мужчина, словно скороговорку.
Что ж. Иного было глупо ожидать.
Все обитатели Янтарного дворца убеждали Сэля, будто это — не дворец, а его отчий дом. И в тот же момент ему никогда не позволялось перемещаться по собственной резиденции так, как вздумается, но всегда требовалось «особое сопровождение». На самом деле, Сэль не был наивным дураком, отнюдь. Он являлся принцем, и по крови, и душой. Он прекрасно понимал, где прячутся носы шпионов матери и его двоюродного дяди, он замечал их любопытный взор, и чётко осознавал, почему ему запрещают гулять и зачем переселили в холодное крыло — подальше от вельмож и знати. Во что превращается отчий дом, когда отец твой умер давным-давно, а у тебя в руках нет власти? Он здесь пленник или гость?