— В банду? Во-первых, это тебе не какая-то там «банда», многоуважаемая травница Таолили, это самое настоящее братство. Обзывать наше объединение бандой — всё равно, что сыпать оскорблениями, ибо мы — верные и славные члены братства Семёрки Белых.
— Не может быть! — ахнула девица.
— О, да. Так и есть, — продолжал представление мастер, пока трое путников шли по узким и запутанным улочкам омута, опускаясь всё ниже и подступая чуть ли ни к Сломанному берегу.
Давным-давно, а точнее как лет семь назад, за стенами Исар-Динн ютилось целых восемь городских банд, или «братств», как принято было величать их, и всем хватало места, потому что главы следовали заветам предков: они разделяли, дабы властвовать.
В порту орудовал Мираж на Воде — сборище фальшивомонетчиков, поставщиков подделок и порченых товаров, сразу за Песчаными вратами действовала Чёрная Змея, в основном ответственная за содержание борделей и притонов, распространение дурманящих веществ и продажу рабов. Центральные, лучшие кварталы омута занимали Воины Вереска, или двойная «В». Далее шли Странствующие меченосцы — служители смерти, выходцы из разорившихся дворян, у которых ничего не осталось, помимо меча, и которые были готовы взяться за убийство или вооружённое притеснение соперников. У них не было какого-то конкретного района, но эти головорезы любили собираться в кучки и ошиваться на рынке, где к ним на версту никто не подходил. Служители костей, поклоняющиеся богине разложения и пупырей Мора́нне, снискали себе славу опасных прокажённых, и околачивались возле храмов. Они промышляли мелким воровством и сбором подаяний. А ещё всяческими махинациями с подношениями для богов, и продажей бестолковых безделушек под видом реликвий.
Самые восточные границы омута порой атаковала банда Одичалых, коих все одинаково презирали и ненавидели. Их ряды пополняли только умалишённые преступники, изгнанные из города, но самовольно вернувшиеся, и отсталые дикари, что спустились с Разбитых гор и перекочевали с запада на восток, ведь именно там в Исар-Диннах царило запустение. Одичалые проявляли бессмысленную жестокость и их проклинали как боги, так и люди.
Ещё имелось сложное и разветвлённое братство Золотой Луны, состоящее из ростовщиков, менял и полузаконных банкиров, наиболее богатое и обладающее рычагами управления во всех слоях общества, начиная с презренных чернов, проходя сквозь добрый люд — простых горожан, аров — благородных, потомственных дворян, и заканчивая даже гебрами — таинственным объединением могучих магов.
И последняя организация, самая загадочная и самая неуловимая — Белая Семёрка. Никто толком не знал, чем занимаются её члены, однако именно Семёрка связывала все братства и друг с другом, и с народом, и с правительством во дворце. Впрочем, всё это — всего лишь неподтверждённый слух.
Но однажды в Зелёном море, недалеко от берега, произошёл мощный золотой взрыв, последствия которого полностью перекроили карту власти братств. Сначала волны обрушились на низкую часть города, разрушив стены и дома, потопив кучу народа и навсегда смыв с лица Исар-Динн Одичалых, которых никто и никогда больше не видел после катаклизма. Потом пали Странствующие меченосцы, затем — Чёрная Змея. Итог разгульного стихийного бедствия был поистине печальным: половина кварталов омута действительно ушла под воду, стена Исар-Динн проломилась и в нижний город устремились уграши, безмозглые твари, жадные до плоти. Потом в город через разлом со Сломанного берега потянулись другие инородные создания — воплощения утопших, или не́гули.
Суеверные считали, что всё это — кара небесная за тот позор, что навлекли на Исар-Динны и весь Элисир-Расар нечестивая и развращённая королева и безумец Главный советник Зархель, купающиеся в роскоши и излишествах и укравшие престол у законного правителя — наследного принца. Богобоязненные верили, что в бедствиях виноваты проснувшиеся боги морских глубин, которые не потерпят грязного и осквернённого в Янтарном дворце, а ведь каждому известно, какая там творится мерзость. Ибо, как говорится, в море грязи не бывает, море только очищает. Видимо, коварное это событие — провидение божеств, потому что из пучин вздыбленного моря выплыли воплощения утопших, которые взялись тоже кусать и обескровливать восточный берег Исар-Динн. И этот поганый Дремлющий лес, казалось, на своих корнях-манграх приближался всё ближе и ближе к омуту. Иногда его заволакивали непроглядные туманы, густые и яркие, словно белоснежный снег. Однако всякий обыватель Элисир-Расара знал, что погребальный саван ещё белей. С лесного «острова» доносились странные стоны, заупокойное пение и заунывный смех, и кто ж разберёт теперь, что там за силы притаились.