То был второй месяц весны, восемнадцатый день календаря, и пока что каждый из двенадцати «часов» в сутках чётко соответствовал своему наименованию. Если данный период обозначался как «час восхождения» — так оно было, и светило просыпалось точно в срок. Но… это не навсегда. Зимой всё снова перепутается. Наверное, давно пора каким-нибудь мозговитым и рассудительным чиновникам переименовать промежутки дня, ибо не порядок это — давать ложные названия важным вещам. Однако! Только в Элисир-Расаре час идёт за два, ведь во всех прочих житницах Ассалгота звездочёты насчитали в сутках двадцать четыре отрезка, вместо скромных двенадцати.
— Скоро я тебя поймаю. Скоро я… поймаю тебя, — не скрывая радости, бубнил юноша себе под нос.
Золотое бедствие, развернувшееся ночью, только-только отгремело, поэтому время для прогулок было не очень подходящее… Но, как же можно выиграть главный приз, если вообще ничего не ставить на кон? Несмотря на опасность и предостережения друзей, парнишка продолжал упорно искать сокровища.
После так называемых золотых бедствий — непонятных толком катаклизмов, вызванных движениями подводных залежей либбо, горячей волшебной субстанции, — на берега Исар-Динн иногда обрушивались силы разгневанных стихий. Например, по городу и окрестностям ударяли цунами, или, напротив, вода надолго отступала назад, обнажая внутренности Зелёного моря, будто кишки и кости освежёванного чудища. Но не бывает худа без добра, и вместе с разорением и смертями морские воды приносили с собой янтарь. Как обычный смолистый, так и окаменевшее либбо — зирта́н, который использовался магами и кудесниками во всевозможных областях. Обе эти диковинки высоко ценились на рынках, и потому многие горожане шли на серьёзные риски, чтобы заполучить лучшие куски совершенно бесплатно.
Именно на такой промысел выбрался белобрысый и ясноглазый парнишка, бесстрашно рассекающий песчаную отмель широкими шагами. Ловкими и умелыми взмахами своего орудия он ворошил кучи мусора и потрошил стога из намытых водорослей, но не находил ничего стоящего. Сегодня как правило щедрое Зелёное море проявляло редкостную скупость. Оно не наводнило Исар-Динны болезнями, не нарыло новых ходов для воплощений утопших — местного вида нежити, и даже не приманило на берега уграшей — отвратительных и зловредных плотоядных тварей. Но и не подняло со дна ни зиртана, ни янтаря. Ни кусочка. Лёгкая плетёная корзинка для добычи оставалась пуста, но парнишка-ловчий не унывал. По большей части, он выбирался на охоту, дабы развеяться.
Ещё пару мгновений — и восток окончательно порыжеет, а потом солнце озолотит своим явлением все окружные земли. Позади мальчишки, на пепельно-сером песчаном бархане, не зализанном волнами и потому сохранившем матовость, нарисовался юркий зверь размером со среднюю собаку. Он резво бежал к пареньку и хвост его вздымался вверх, будто знамя военачальника-победителя. Таким нехитрым образом животное сообщало, что время на досужие развлечения истекло и настала пора возвращаться.
— Надежда даёт много обещаний, да? — парнишка чеканно отбил языком, присаживаясь на корточки и лаская питомца за ушком. — Именно так здесь и говорят, да? Даёт много обещаний, только слова не держит своего. Какая… безнадёга… что же я поймал?
Бросив поиски, которые сегодня не прибавили монет в кармане, он двинулся прочь, ступая в те места на сером песке барханов, где уже отпечатались следы животного. Да забрезжит магия!
— Благодарю тебя за новую одежду, — проговорил молодой человек, пока облачал своё стройное и жилистое, но статное тело в свежую льняную рубаху.
Крупная золотая монета, висящая у него на шее на простом кожаном шнурке, жадно ловила лучи света, и внезапно отразила один из попавшихся прямо в лицо другому представителю людского происхождения — высокому, хорошо сложённому и крепкому мужчине, что расселся на лавке в углу и разжёвывал между зубов тростинку.
— Не переживай об этом, — хриплым голосом отрезал он, недовольно щурясь и потирая зенки. — Твоя одежда мало того, что порядком износилась, дак она ещё и это… как сказать? Она слишком иноземная.
Мужчина растянул потрескавшиеся губы в ухмылке, а затем коварно усмехнулся. Молодой человек, который мог похвастаться не только приятной внешностью, но и весьма приятными манерами, улыбнулся в ответ. Он уже надел дарёные штаны из неплохого тёмно-синего сукна, которые, кстати, недурно на нём сидели, и теперь не знал, стоит ли прикреплять к ремню обтянутые кожей ножны. Его печальные, светло-зелёные глаза на мгновение задержались на осиротевших пряжках.