- Я куплю тебе одежду на пару размеров больше.
Только чувство долга заставило меня покинуть этот гостеприимный дом и его замечательного хозяина. И предстоящая работа не казалась уже такой привлекательной. Виктор заметил мое нежелание покидать его дом, и мне кажется, ему понравилось, как решительно я поднялась из-за стола. Он в очередной раз сдавил меня в медвежьих объятьях, что-то неразборчиво прошептал и поцеловал в макушку. Я не стала уточнять, что он сказал, Виктор явно говорил это не мне.
И уже ближе к вечеру я вдруг поняла, что сказал он тогда: «Ты так похожа на маму». Нет, я ошиблась, не мог он такого сказать, ведь мы с мамой совершенно разные. Я на нее даже внешне не похожа, не говоря уж о характере. София вот вылитая мама, и по характеру и внешне, а я скорее, как говорится, папина дочка. Волчица не была способна смеяться, но в душе я повеселилась на славу, правда радость была с привкусом грусти.
Через два дня я вышла на свежий след раненого ирбиса, не оборотня, а просто зверя. И уже потом почувствовала запах людей и пороха. Во время патрулирования я старалась не отвлекаться на посторонние запахи и шум, потому людей и не почувствовала сразу. И вспомнила, что около часа назад слышала выстрелы. Не переношу браконьеров, особенно убивающих зверей занесенных в Красную книгу. Я пошла по следу, глаза мне застилала красная пелена злости.
По пути я обернулась барсом, решила проверить, все ли охотники лояльны к убийству редких животных. Подойдя к лагерю людей, я выглянула из зарослей, не особенно таясь. Я насчитала девять охотников и трех собак, которые почувствовав меня, заскулили, прижимаясь к хозяевам. Люди меня заметили и растерялись. Не часто, наверное, дичь сама идет к ним в руки. Они негромко переговаривались, удивляясь моим размерам. А я просто стояла, не проявляя агрессии, и была от них достаточно далеко. Один из охотников вскинул винтовку и выстрелил, и никто не попытался его остановить. У меня было желание увернуться от пули и сразу напасть на охотников, но все равно кто-нибудь улизнет, и может, догадается не на своих двоих, а на квадроциклах, бегай потом за ними.
Пуля пробила грудь, я упала и заскребла от боли когтями землю. Похоже, первым же выстрелом задели сердце, перед глазами все поплыло. Откуда же во мне столько глупости и самонадеянности? Ну, побегала бы я по лесу за разбежавшимися охотниками, и может быть к тому времени остыла и не захотела бы мстить. Скорее всего, из-за этого и предпочла поймать пулю, эти люди заслуживают наказания.
Очнулась я рядом с мертвым ирбисом. Так жалко его стало. Мало того, что относится к исчезающему виду, так еще был очень хорошим его представителем.
Охотники стояли в стороне, обсуждая удачный выстрел и глупость животных, в частности – ирбисов. Глупостью они считают оборонительное поведение барсов, не имеющих естественных врагов и рассчитывающих на защитную окраску, они чаще стараются затаиться, а не убежать, что не мешает людям убивать их как слепых котят. А я особенно их поразила отсутствием инстинкта самосохранения, раз пришла к ним сама. Но при этом люди восхищались моим размером. Они решили, что я самец, а подстреленный ранее ирбис – самка. Он-то как раз и был самцом, просто мы крупнее.
Я обернулась человеком и встала, зверь бушевал во мне и собаки прижались к земле в позе подчинения. Один за другим охотники поворачивались ко мне. Только двое из них испугались, они знали о существовании оборотней, остальные еще не поняли, что происходит и откуда могла взяться голая и окровавленная девушка.
Я воспользовалась неразберихой и напала на охотников, обезоруживая их и травмируя, с трудом сдерживаясь, чтобы не убить на месте. В меня не сразу, но все же стали стрелять. Те, кто был вооружен ружьями – попадали. От пуль уходить проще, дробь обычно краем, но задевает, не хватает скорости, чтобы полностью избежать попадания. В суматохе они умудрились дважды ранить своих же товарищей.
У людей изначально не было и шанса. Все они через несколько минут корчились на земле даже не пытаясь сдерживать крики и ругань. Что за люди? Никакого достоинства.
Я же пыталась подавить в себе разбушевавшегося зверя. Меня тошнило от их запахов пота и страха. Взбудораженный адреналином и запахом крови зверь требовал незамедлительно их всех убить. Но это будет слишком легкая для них смерть, а мне хотелось, чтобы они осознали, что столкнулись с противником, которого не получится ни запугать, ни подкупить.
Я сейчас мало походила на человека. Сказалось долгое время, проведенное в лесу, раздражающие меня люди и разбушевавшийся зверь. Двигалась я как сильный хищник, взгляд был диким и полон еле сдерживаемой ярости, и когда я начала говорить, то голос в конце слова срывался на рык: