- Я вас убью, господа олигархи и депутаты. Могла бы убить сразу, но решила, что вы вправе узнать, за что я вас убью. Нет, не так, мне кажется, что ожидание неминуемой смерти страшнее самой смерти. Только поэтому вы пока живы.
Реакция на мои слова была разная. Те, что знали обо мне, злились от понимания неизбежного конца. Остальные хотя и чувствовали исходящую от меня опасность, не привыкли бояться девчонок, вроде меня.
- Да тебя за это…
- Мне ничего не будет, спросите своих товарищей, - и я показала на тех из них, кто знал о существовании оборотней.
Один из них не сдержался и прошипел:
- Ненавижу.
- Это не ненависть, а элементарная зависть.
Я отвернулась, мне даже говорить с ними было противно.
Один из охотников указал на моего собеседника:
- Это он стрелял.
- Да вы прям горой друг за друга, - несколько отстраненно ответила я, выбирая орудие мести. - Я знаю, кто стрелял, и знаю, что остальные и не пытались его остановить.
Калибр дроби был маловат, и я взяла карабин, из которого стреляли в меня.
- Больше всего мне не нравится ваша показная безнаказанность. Чуть больше денег, чуть больше власти на фоне скудного ума, и вот результат – стараетесь во всем переступать черту дозволенного. Не стоило вам убивать снежного барса.
Стреляла наверняка, по два выстрела на каждого, в сердце и голову, и люди бывают живучие. Было мерзко и противно, но я убила их всех. Зверь был недоволен, он хотел ощутить вкус их смерти.
Я нашла у охотников спутниковый телефон и позвонила в отдел зачистки.
Адреналин схлынул, и свинец в теле стал нестерпимо жечь. Я решила вырезать ту дробь, до которой смогу дотянуться, благо недостатка в ножах у охотников не было. Остальная дробь выболит сама дня за полтора, а пуля дня за три. Пришлось основательно приложиться к бутылке коньяка, прежде чем решилась расширять раны. Коньяк свое дело сделал, и было не так уж и больно. Потом разделила найденную еду с собаками. Да уж, помародерствовала я основательно. Вот и все, осталось только привязать собак, не хотела, что бы они потерялись, в лесу им будет тяжело выжить.
И опять чередой потянулись дни. Только патрулирование больше не радовало. Было жалко убитого ирбиса, и неприятно от того, что пришлось убить людей. Нет, совесть меня не мучила, было просто как-то гадко. Они заслужили смерти, и я уверена, что не только убийством редкого животного. Люди ведь тоже бывают разные. Мы убиваем одичавших оборотней, защищая людей. Так почему же люди, убивающие редких животных для забавы, должны жить?
Просто прежде мне убивать не приходилось. Да, я помогала ловить диких, которых позже убивали, но сама я горелки под ними не зажигала.
По головке меня за убийство людей не погладят, но и наказывать не будут, я была в своем праве. Придется только оплатить работу отдела зачистки, да выслушать нотации Михаила. Храмовники будут возмущаться, но так, больше для вида. Реально им нечего мне предъявить. А вот Роман Быстрой, или все же Скорый, ни как не могу вспомнить его фамилию, может воспользоваться ситуацией, что-то давно его не было видно.
Глава седьмая
Запах аппетитной человеческой еды я почувствовала в нескольких километрах от охотничьего домика. Последние дни патрулирования только и могла думать об ароматном прожаренном мясе, приготовленном с пряными травами и специями. С такими мыслями трудно заставить себя охотиться на животных, а я и так не большой любитель кровоточащего теплого мяса. Преодолевая последние метры, я старалась напомнить себе, что за стол стараюсь садиться чистой и одетой. Это мало помогало, уж слишком восхитительны были запахи, и я была удивлена, когда все же свернула к бане.
Я бы с большим удовольствием приняла ванну, но в такой глуши даже банька была роскошью. Чаще, останавливаясь в охотничьих домиках, приходиться довольствоваться обливанием холодной водой из колодца. Я не особо люблю бани, мне в них, то слишком жарко, то чересчур влажно, то неудобно, но одного все же не отнять, отмывают они отменно. С отросшими волосами пришлось повозиться, что не улучшило моего настроения от затянувшегося пребывания во влажной жаркой атмосфере. И как обычно после бани, я себя чувствовала еще более усталой. Полотенце я проигнорировала, и сразу оделась. С футболкой пришлось повозиться, она никак не хотела натягиваться на мокрое тело.
Не помню, как оказалась за столом. Более адекватно я смогла воспринимать окружающее, порядком утолив голод. И смогла прерваться только на то, чтобы вытянуть волосы из-под футболки, слишком большой дискомфорт они доставляли, и тут же продолжила восхитительный процесс поглощения пищи. Я съела все и с довольным видом откинулась на спинку стула.