Но все эти дни меня не покидало какое-то тревожное чувство. Временами оно то возрастало, то почти полностью затихало. Миша много рассказывал и о городе, и об озере. Например, о том, что озеро создали для регулирования потоков Марны, что при этом было затоплено три деревушки, а церковь Шамподе извлекли со дна озера. Она не давала мне покоя. Ее было видно из окон нашей спальни, мы подплывали к ней на яхте, ходили к ней по пешеходному мосту. И она мне даже стала сниться так, как я ее видела, а иногда под каким-то необычным ракурсом. А однажды Миша упомянул, что нам лучше было бы приехать в конце февраля или октябре и понаблюдать за миграцией серых журавлей. И пока он рассказывал об их моногамии, я вдруг представила взлетающие стаи птиц, как они разбегаются по воде на своих длинных ногах, взмахивая крыльями и громко при этом крича. И от этой картинки мороз прошел по коже и тревожное чувство только возросло. Временами казалось, что я схожу с ума… ведь не могло быть так, что я уже бывала здесь прежде? Мы жили на улице Ла Фоли, и если я правильно перевела название, то место безумию все же было.
Пока Миша принимал душ, я стояла возле окна в нашей спальне, потягивая из бокала игристое вино. Уже смеркалось, но пляж еще не опустел, и я наблюдала за отдыхающими. Мы ходили на этот пляж, но поплавать на яхте в этой части озера у нас не получилось, ее отделяла дорога и пешеходный мост, ведущие к церкви Шамподе.
Задумавшись, я не заметила, как подошел Миша, и вздрогнула от неожиданности, когда он прижал меня к своей мокрой груди.
- Хочу там поплавать.
- Сейчас? – он прижал меня к себе сильнее. – Может все же завтра?
- На яхте.
- Да на чем хочешь, только потерпи до завтра.
Я рассмеялась:
- И что ты можешь предложить, чтобы скрасить ожидание? Пока мне совершенно не хочется терпеть до завтра.
- Что ты можешь предложить, чтобы завтра я захотел выпустить тебя из постели?
Я вновь рассмеялась. Пара идей у меня была.
На следующий день Миша арендовал небольшой катер, и я сама села за штурвал. Вначале меня больше увлекал сам процесс, но потом я все же поплыла вдоль берега, пока не увидела небольшую бухту.
Сама не знала, зачем мне все это нужно, но хотела посмотреть на пруд, отделенный от озера небольшой полосой леса. Это просто любопытство… или все же желание наконец-то избавиться от наваждения?
Я подплыла к небольшому причалу с пришвартованным катером.
- Аня, это частная территория, - Миша показал на табличку, закрепленную на ограждении причала.
- Ну и что? Пахнет же оборотнем…
Миша поморщился, но катер все же привязал и помог выбраться на причал.
Как я могла объяснить ему то, что и сама не до конца понимала? Почему это место и запах оборотня кажутся мне знакомыми?
Я взяла Мишу за руку и потянула за собой по тропинке, уходящей в лес. Пруд Шевалье оказался именно таким, как я себе его представляла. Я ведь и правда была здесь раньше, и даже практически не удивилась, увидев на берегу двухэтажный дом с зелеными ставнями. Тропинка вела вдоль берега, но метрах в тридцати от дома я заметила ответвление, уводящее в лес. Через заросли можно было разглядеть надгробный камень и скамеечку. Не раздумывая, я свернула, хотя Миша в очередной раз попытался меня остановить.
На камне было только имя и дата смерти, как принято у нас. В эпитафии говорилось о любви и вечности, скорее всего «Мы будем любить тебя вечно», или как-то так, и подпись «Аннет и Арман».
- Аня… - Миша в очередной раз попытался меня образумить.
Я покачала головой, не в силах вымолвить и слова.
- Ань, что происходит?
Я сама хотела бы знать, что происходит.
Мы вернулись на берег и я повела его к дому.
Входная дверь отворилась, и на крыльцо вышел мужчина. Его крупная фигура, широкие плечи и зачесанные назад темно русые волосы показались мне знакомыми. Он выглядел крайне удивленным, но почти сразу спустился с крыльца и пошел нам на встречу. А я уже не могла сдержать слез.
Мы остановились в паре шагов друг от друга. Я смахнула слезы, чтобы лучше его рассмотреть, а он выдохнул ели слышно:
- Аня, - в его глазах стояли слезы, а тело подрагивало от сдерживаемых эмоций.