В этом доме было много моих детских фотографий. Все то, о чем рассказал Арман, было на этих снимках. Глядя на них видно, как сильно мама меня любила, как счастлива была с Арманом, и как сильно он любил нас… все еще любит, это видно сразу, как и его огромное чувство вины. Я не позволю отцу вновь лишить меня папы.
По-хорошему следовало бы спросить разрешение у Армана, но не думаю, что он будет против того, чтобы я воспользовалась его телефоном. Разговор с отцом вышел очень коротким. Я дала ему тридцать минут на то, чтобы снять запрет с Армана. Разница во времени меня не смущала, слишком сильно была зла на него. Если бы он не выполнил мое требование, я готова была пойти против правил приличия, вызвав кровного родственника на дуэль. Но отец… он слишком легко согласился, за что я возненавидела его еще сильнее.
На кухне я устроилась за столом и, как ни в чем не бывало, сказала:
- Я воспользовалась вашим телефоном для звонка в Австралию. Надеюсь, вы не будете против? – и улыбнулась той улыбкой, перед которой никогда не мог устоять Владимир. – Максимум через полчаса запрет официально будет снят, нет никакой необходимости вам уезжать.
Арман убавил огонь под кипящей кастрюлей и вновь посмотрел на меня.
- Почему вы не вызвали его на дуэль?
- Запрет это все равно не отменило бы.
- Вы мстили за маму… я хочу понять, почему не отомстили ему.
- Он же твой отец.
Я не сдержалась и смешок все же вырвался.
- Помочь вам чем-нибудь, или сами справитесь?
Миша усмехнулся:
- Лентяйка, - он достал пузатый бокал из шкафчика и плеснул в него заветную карамельного цвета жидкость. – Деликатный Виктор не рассказал Арману о твоих пристрастиях, но я тебя сдал, так что наслаждайся.
- Премного благодарна.
Вечером я отправила их вернуть арендованный катер. Прихватив пару бутылок коньяка из запасов Армана, я пошла к маме. Я рассказывала ей, как мне ее не хватает, как мне жаль, что я ее почти не помню, потом о своей жизни без нее и Армана, а потом, когда слова закончились, я просто ревела.
Глава шестнадцатая
Я не могла остановиться, мне казалось, что как только я приторможу, паника разрастется до неимоверных размеров. Полезнее было бы помочь папе с приготовлением обеда, но утром этот фронт работы показался мне слишком незначительным. И вот, спустя несколько часов, встреча неумолимо приближалась, а моя совершенно бесполезная уборка в сияющем чистотой доме помогла лишь скоротать время, и о душевном покое приходилось только мечтать.
- Заканчиваешь уже? Какая ты молодец, у Одет вчера на это весь день ушел.
Ну хоть кому-то весело. И папа еще деликатничает, Миша последнюю пару дней в открытую надо мной потешался.
- В этом будешь гостей встречать?
Я глянула в зеркало и пришла в ужас от своего растрепанного вида.
- Спокойнее, Аня, минут пятнадцать у тебя еще есть.
Я метнулась в ванную, потом на полпути опомнилась и хотела уже побежать обратно, когда услышала папин голос:
- Беги-беги, я все уберу.
Приняв душ, я с отчаяньем смотрела на свой гардероб. Все платья были либо слишком открыты, либо слишком нарядны, либо… просто не подходили. И почему я об этом вчера не подумала, когда была в городе?
Я выбрала синее коктейльное платье с открытой спиной и длинный светло-желтый сарафан без бретелек. Мне они показались наиболее подходящими к сегодняшнему событию, вот только у каждого были свои недостатки. Без совета, видимо, никак не обойтись. Прихватив платья, я понеслась на кухню.
Услышав меня, папа вышел навстречу, я не успела притормозить и на полной скорости врезалась в него:
- Ох, прости пап. Не знаю, какое платье лучше надеть… – при столкновении он придержал меня за плечи, и уже хотел отпустить, но после моих слов замер. Я вдруг поняла, что впервые назвала его папой вслух, хотя про себя так называла практически с первого дня.
Я чуть отошла назад, выскальзывая из его объятий, и затараторила, пытаясь замять неловкую ситуацию:
- Вот в этом я слишком тощая, а в этом слишком нарядная, - я приложила к себе вначале сарафан, а потом платье и похлопала глазками.
- Желтый цвет тебе больше идет. И совсем ты не тощая, просто маленькая и хрупкая, - голос у него был немного сдавленный, но он справился с волнением и улыбнулся. - А налетаешь как локомотив.