СЕВА. А вот Гаджет вам ничего не дарит, и вы ему не говорите, что он вас не уважает.
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. Я Гаджету ничего не говорю, так как не понимаю его язык. Но я уверена, что он благодарен мне за зарплату, просто сказать об этом не может.
СЕВА (резко). Лана Спиридоновна, вы так говорите, как будто вы платите нам свои деньги. Между прочим, это наши деньги, это те деньги, которые мы заработали на рынке, это те деньги, которые нам принесли наши клиенты, которых мы нашли. То есть это наши деньги, которые мы вам дали посчитать. Нам клиент платит зарплату, а не бухгалтер. Все это (обводит руками офис) существует, потому что мы продаем. По большому счету, это вы должны нам выставляться с каждой зарплаты, а не мы вам. Вы на нас работаете, а не мы на вас.
ЛАНА СПИРИДОНОВНА. Я в шоке, я просто в шоке. Такое неуважение. Не ожидала от вас, Сева… Ну, хорошо, хорошо, посмотрим, посмотрим.
Уходит.
ЛИКА. Зря ты так с ней. Она злопамятная.
СЕВА. Что я ей неправильно сказал?
ЛИКА. Ты сказал все правильно, только, как это, иногда лучше не говорить все правильно. Она тебе этого не простит.
СЕВА. Не простит – так не простит.
ЛИКА. Мне нужно договор отнести в бэк-офис.
Уходит.
СЕВА. От этой Ланы Спиридоновны все зло в нашем офисе. Стелет она мягко, Севочка, Севочка. Когда только пришел сюда, думал какая хорошая, добрая женщина. Целый год ушел на то, чтобы раскусить ее. Сама в бухгалтерии все время делает ошибки, зато всех остальных обвиняет в некомпетентности. Офисная крыса.
У Севы звонит мобильный.
Да, дорогая.. Да все нормально… Голос, у меня нормальный голос… Так тут производственные проблемы. Что ты хотела?... Мы же с тобой это обсудили, возьми сто долларов…Другая модель? Новая? Лучше? На сто долларов дороже?..Но мы же с тобой говорили. Это незапланированные расходы… Не надо на меня кричать. Кто-то в семье должен планировать, если я не буду этого делать, то кто это будет делать, ты?.. Ну хорошо, хорошо, ты мертвого уговоришь. Возьми еще сто долларов, сегодня я сниму зарплату в банкомате…До встречи… (прячет телефон). Фух, се ля ви.
Заходит Герман. Оглядывается.
ГЕРМАН. Опять все где угодно, только не на работе.
СЕВА. Фред пошел с новым клиентом в банк. Лика пошла с документами в бэк-офис, Гаджет у себя за ширмой.
ГЕРМАН. Ну, хорошо, это я так… Встречался сейчас с потенциальным инвестором. Очень осторожный, я бы сказал пугливый. Использовал весь арсенал уговоров, но он остался при своих. Но я его понимаю, сейчас рынки крайне нестабильны. Кстати, Вы новость знаете, Сева?
СЕВА. Про нового босса?
ГЕРМАН. Именно. Грядут большие изменения.
СЕВА, А как же вы, я думал вас назначат?
ГЕРМАН. Не всегда все происходит, как мы думаем.
СЕВА. А что центр не доволен вашей работой?
ГЕРМАН. Не в этом дело. Людям всегда мало. Руководство всегда задает себе вопрос – а чем занимаются мои люди. Все ли они делают для увеличения прибыли? Не надо ли их встряхнуть? Руководство всегда любит что-то менять, на то оно и руководство. Тасуют людей, присылают новых, кого-то увольняют. На это все нужно смотреть философски. Я спокойно к этому отношусь.
СЕВА. Герман Сергеевич, я хотел с вами поговорить серьезно.
ГЕРМАН. Давайте Сева поговорим сейчас, вы знаете, я вам симпатизирую.
СЕВА. Спасибо. Я уже десять лет занимаюсь рынками, инвестициями, в этой фирме работаю три года. Раньше мне казалось, что мой путь ясен. Передо мной были примеры, иконы что-ли: Уоррен Баффет, Джордж Сорос. Я прочитал все книги о них. Я думал, что раз они добились успеха, то и я смогу. Я, конечно, понимаю, что мы торгуем не на Уолл-Стрит, наш рынок намного меньше, но мне и не нужны их миллиарды, мне для жизни хватило бы гораздо меньше денег, чтобы купить дачу у моря, путешествовать, собирать коллекцию вин. Но время идет, а ничего серьезного не получается, качели какие-то, рынок то поманит тебя, то накажет. Как будто он с тобой в игры играет. Твое знание о нем растет, но денег больше ты не зарабатываешь, а то, что удается заработать, теряется в черные дни. На Уолл-Стрит люди тоже теряют деньги, но там много богачей, а где успешные биржевики у нас? Только аферисты, которые строят пирамиды. Вот, вы, Герман Сергеевич, знаете о рынке в десять раз больше меня, но вы не стали настоящим богачом. Значит и я не стану.
ГЕРМАН. Все ты правильно, Сева говоришь, но вывод неправильный. Конечно, наш рынок на три порядка меньше чем американский, и их доходов нам никогда не достичь. Но тут еще есть такое, что со стороны всегда кажется, что у них все классно, я вот у нас полная разруха. Если бы ты покрутился на Уолл-Стрит, то ты понял бы, что и у них все неидеально. Сколько там скандалов всяких, инсайдерской торговли. Сама природа рынка очень жестока. Рынок – это толпа алчных трейдеров и биржевиков, которые все хотят одного – заработать много денег. Но они же не печатают деньги! А откуда они тогда берутся? Ты это прекрасно знаешь – друг у друга. Деньги, которые ты заработал, это деньги, которые кто-то потерял. И вот возникает такая рыночная среда, враждебная идеализму, требующая сухого расчета, жесткости, даже жестокости, дисциплины. У большинства людей нет таких способностей, которых требует от них рынок, поэтому они и теряют деньги. Рынок, как боксер, наносит трейдеру тысячи ударов, и после каждого удара нужно научиться вставать и работать, а не каждый это выдерживает. Ты же читал книгу Сороса? Какая там самая часто встречающаяся фраза? «Я ошибся». То-то. А Уоррен Баффет не гоняется за спекулятивными прибылями, он инвестирует на десятки лет. Ему деньги не нужны, он живет в старом доме, ездит на старой машине, он думает не о деньгах, а о том, чтобы все делать правильно, и именно поэтому у него есть деньги! А у тебя их нет, и у меня тоже, потому что мы пришли на рынок срубить бабла, а рынок за это наказывает. Я иногда думаю, что рынок – это и есть сам господь бог, он все видит и ничего не прощает.