В первый день мы даже не очень испугались. Удивились — это да, досадовали на долгое отключение света — тоже было. Старшая расстроилась из-за отсутствия интернета — он не появился, даже когда я запустил генератор и перезагрузил роутер. Сотовая связь пропала. Младший радовался внезапному снегу, и мы с ним, несмотря на темноту, слепили пару небольших снеговиков. Мы с женой не очень хорошо себя чувствовали, но отнесли это на счёт резкого изменения погоды. Выпили чаю с коньяком — стало легче. Я несколько раз поднимался на второй этаж и с тревогой смотрел в окна, выглядывая в снежной метели и темноте далёкие огни — но ничего не увидел. Да, было слишком темно, чтобы оправдать это погодой, такой темноты не бывает даже в полярную ночь. Но я всё равно считал, что это какое-то редкое атмосферное явление. Ну, не знаю, как двойное солнце, только наоборот. Антисолнце какое-нибудь. Ведь раньше мир никогда не ломался.
Была мысль съездить до райцентра или хотя бы до магазина на трассе, спросить у людей, что творится, но я уже выпил коньяка, да и ехать на летней резине в такой снег не хотелось. Решили — подождём до завтра, заодно и снегопад прекратится. Ну не может же он долго длиться, не зима ещё. Посмеялись насчёт глобального потепления и отметили с детьми Хэллоуин, специально тыквы завезли. В темноте без электричества праздник вышел даже романтичнее. Сидели при свечах, вставленных в тыквы, пили чай с клубничным пирогом, слушали, как на улице, шурша, падал снег. Это придавало происходящему привкус Нового Года. Я рассказывал детям про Самайн и кельтов, про сложную историю праздника, перевранного и присвоенного христианами, о традициях осенних праздников урожая и о язычестве. При свете тыкв это воспринималось особенно хорошо, даже скептичная по возрасту Старшая слушала, разинув рот. А был бы интернет — сразу уткнулась бы в телефон, пропуская всё мимо ушей. Ведь именно там происходит, по мнению подростков, настоящая жизнь.
На второй день проснулись от холода — печку на ночь не топили, только камин для уюта. В доме было плюс пятнадцать, на улице — минус пятнадцать. Снег все ещё падал, засыпав нас до середины окон, стояла кромешная тьма без единого проблеска. Ехать куда-то было уже поздно. С трудом проломившись в снегу по уши до сарая, достал лопату и с тех пор с ней не расстаюсь. Вот и сейчас расширил ей лаз на поверхность, чтобы не только голову высунуть, но и самому вылезти. Стараясь не смотреть вверх, пробежался по поверхности снега ярким лучом «тактического» фонарика — дома ближних соседей одноэтажные и над белым сверкающим покрывалом торчат только коньки крыш. Проезды можно определить по верхушкам столбов, идущим редкими параллельными пунктирами. Ага, мне примерно в ту сторону. Не удержался, поднял луч света в небо и опять моментально, до тошноты закружилась голова и навалилась тяжесть.
Пока валил снег, мы ещё рассуждали о причинах происходящего — почему темно, почему стремительно холодает, где люди, электричество, радиосигналы, в конце концов? Выдумывали извержение супервулкана, затянувшие всю Землю облака чёрного пепла, прочую ерунду — катастрофическую, но объяснимую. Но когда снег выпал весь, и мы впервые посмотрели туда, где было небо — больше не строили гипотез.
Просто мир сломался.
Смотреть в текучее чёрное ничто, которое нависло над нами, невозможно. Мы привыкли видеть над собой облака или тучи, луну или солнце, звезды или полярное сияние. Там, над головой, должно что-то быть. Когда там нет ничего, это не просто страшно, это непереносимо физиологически. Вестибулярный аппарат отказывается работать.
Пришлось спуститься обратно в тоннель и закрыть лаз листом утеплителя. Впрочем, я успел понять то, что хотел — снег наверху рыхлый, и я в нём проваливаюсь. Нужны снегоступы. Кроме того, надо что-то придумывать для дыхания. По житейскому опыту кажется, что, если при минус сорок у тебя уже звенят в штанах яйца, то при минус восемьдесят ты просто сразу треснешь, как стеклянный стакан. Однако это не так — в мороз опасна не сама температура, а влажность и ветер. Сейчас наверху воздух совершенно сух и неподвижен, ни ветерка, а значит, теплопроводность его мала. Да, если попробовать справить там малую нужду, скорее всего, станешь статуей писающего мальчика, но в хорошем тёплом обмундировании мгновенного переохлаждения не происходит. Организм вырабатывает тепло быстрее, чем оно уходит через одежду. Тут, скорее, важно не вспотеть — влага приводит к потере теплоизоляции. Я одет в комплект термобелья, поверх него шерстяные штаны и флисовая кофта, потом зимний рабочий комбинезон на синтепоне, а сверху полярная куртка-канадка с капюшоном, из толстой овчины мехом внутрь. На ногах термоноски, шерстяные носки и унты с дополнительным тепловым вкладышем. На голове, кроме капюшона — шапка-маска из толстого флиса и дополнительно намотан шарф, плюс горнолыжные очки на носу. Встретишь такое в темноте — испугаешься, но встретить некому. Слабое место — дыхание, такой холодный воздух буквально обжигает носоглотку. Некоторое время спасают шарф и маска, но они быстро обмерзают, превращаясь в кусок льда. Требуется техническое решение. Тут бы автономную систему с подогревом, как в космическом скафандре, или хотя бы изолирующий противогаз типа КИП-5… Но чего нет, того негде взять. Хотя идея насчёт противогаза требует осмысления.