Я остановилась в дверях, уставившись на отца. Или, точнее, на большую миску с мороженым на его коленях.
– Привет, милая, – сказал он, пытаясь убрать миску из поля моего зрения и делая это ох, как неудачно. – Я уверен, что Логан...
– Пап, что ты ешь?
– Гм...
Я подошла к нему и выдернула миску из рук.
– Не могу поверить, – сказала я, относя ее в кухню.
Я слышала, как колеса папиного кресла проскрипели по ковру, поворачивая за угол следом за мной, когда я выбрасывала оставшийся шарик шоколадного мороженого в мусорное ведро.
– Ой, да ладно, Лисса.
– Ты слышал, что сказал доктор Коллинз. Ты должен соблюдать диету. – Я включила воду, чтобы вымыть миску. – Тебе нужно сбросить немного веса, который ты набрал после несчастного случая, или у тебя появится больше проблем со здоровьем. Еда тебе в этом не поможет, папа.
– Один шарик мороженого меня не убьет, – воспротивился он.
– Ты не можешь знать этого наверняка.
Я потянулась за бумажным полотенцем и повернулась лицом к отцу, вытирая миску.
Выражение его лица меня тронуло. Оно говорило о том, что он знает, что я права, но не хочет этого слышать. Такой проблемы не было пять лет назад, до аварии – работа на стройке и любовь к спорту держали его в отличной форме. Но всё изменилось январской ночью, когда из-за гололеда машина родителей вылетела на встречную полосу. Даже после похорон мамы, на которых никто не притронулся ко всем приготовленным блюдам, после того, как он приступил к новой работе в качестве вожатого в начальной школе, после того, как он снова начал улыбаться – он по-прежнему оставался в инвалидной коляске.
Никакого больше велосипеда, никакого футбола. Для некоторых параплегиков[4] это было по-прежнему доступно, но мы не могли позволить себе какого-либо специального кресла или велосипеда – ничего, что позволило бы папе быть активным.
Так что моей задачей было следить за ним. За ним и за Логаном. Без мамы им нужен кто-то, кто бы о них заботился. Теперь это было моей обязанностью, даже если для этого мне порой приходилось быть жесткой.
– Так почему Логан не вернулся? – спросила я снова, поглядывая на часы на микроволновке. – Он обычно приходит в пять часов тридцать две минуты. Он опаздывает на десять минут.
Папа рассмеялся. Мои мышцы немного расслабились от этого звука, даже если он нашел забавной мою нервозность.
– Лисса, ты действительно переживаешь из-за того, что он опаздывает на каких-то десять минут? – спросил папа.
– Возможно, – признала я.
– Что ж, не стоит, – сказал он, подкатив кресло к кухонному столу. – Я уверен, он вернётся домой до того, как придет Рэнди. Ведь Рэнди придет смотреть игру, верно?
– Ага, – сказала я, поворачиваясь, чтобы поставить миску в шкафчик над раковиной. – Он будет здесь в шесть.
Рэнди приходит ко мне домой каждый субботний вечер. Сначала он смотрит с папой какую-нибудь игру на спортивном канале ESPN, затем мы зависаем пару часов вместе, прежде чем он уезжает домой. За год и три месяца, что мы провели вместе, он не пропустил ни одной встречи. Даже когда я была зла на него.
Я услышала, как за спиной открылась и закрылась входная дверь. Я повернулась и прошла мимо папы в гостиную.
– Где ты был? – требовательно спросила я, в то время как брат, расшнуровав кроссовки, швырнул их в стопку обуви рядом с дверью.
– Хм, работал? – сказал Логан. – Где ещё я мог быть?
– Ты опоздал, – сказала я ему.
– Нет, не опоздал.
– Да, опоздал. – Я указала на его наручные часы. – Посмотри. Ты вернулся на одиннадцать минут позже обычного. Я начала волн...
– Лисса, – сказал брат, положив руки мне на плечи, настолько недооценивая всю серьёзность произошедшего, что мне хотелось закричать. – Остынь. Я разговаривал с боссом после работы.
– О чем? – спросила я.
– Не волнуйся об этом. – Ответив, он провел рукой по моей щеке и обошел меня, направляясь в кухню. – Кому не лень заказать пиццу? Если к нам придет Рэнди, нам нужно будет заказать большую, верно?
Нахмурившись, я наклонилась, чтобы расставить груду обуви на коврике. Почему Логан просто не может ответить на мой вопрос? Ненавижу, что он заставляет меня чувствовать себя ребенком. Я на десять лет младше него, но я не ребенок. И одиннадцати минут достаточно, для того чтобы что-нибудь случилось. Я имею право волноваться.
Мама погибла меньше чем за тридцать секунд.
– Лисса! – крикнул он из кухни. – Какую пиццу ты хочешь? Я заказываю.
Я остановилась, после того как разложила обувь и почувствовала себя счастливой – хоть где-то в доме порядок.
– С колбасой и ветчиной. Но папа должен есть салат.
– О, да брось! – Я услышала хныканье отца, отчего Логан рассмеялся и начал делать заказ по телефону.
Через окно гостиной я увидела припаркованный Бьюик Рэнди. Точно вовремя. Эта одна из тех вещей, которые я любила больше всего в своем парне – он был пунктуальным, в отличие от моего брата.
Я открыла ему дверь, когда он подходил к крыльцу.
– Хей, детка, – сказал он, наклоняясь для поцелуя.
Я позволила ему целовать себя лишь секунду, прежде чем отстранилась.
– Все ещё злишься? – спросил он.
– Не злюсь. Расстроена, помнишь?
Рэнди провел пальцами вниз по моей руке, понизив голос, чтобы папа и Логан не услышали:
– Я могу помочь тебе расслабиться, если хочешь.
Я отодвинулась от него, мое тело оцепенело.
– Уверен, что не будешь слишком занят очисткой лобового стекла своего автомобиля?
– Я никогда не бываю слишком занят, когда я с тобой, малышка.
– Прошлой ночью был.
Он наклонил голову на бок, устремив на меня взгляд из-под своих идеальных длинных ресниц.
– Ты простишь меня. Знаю, что простишь.
– Посмотрим.
Я хотела, чтобы это прозвучало как поддразнивание, но получилось холодно.
– Ты всегда меня прощаешь! – прокричал он через плечо, направляясь на кухню.
Я покачала головой, понимая, что он прав. Я всегда его прощаю и уверена, что всегда буду. Я поняла это, как только он вошел на кухню. Как только папа ему улыбнулся. Как только Логан хлопнул его по плечу. Я всегда буду прощать Рэнди, потому что он был частью моей семьи. Он был ею с того момента, когда я впервые привела его в дом.
Наблюдая за ними сейчас из дверного проема, я знала, что влюбилась в Рэнди в ту первую ночь, когда он подошел прямо к моему отцу, будто даже не заметив коляски, и пожал ему руку. Он делал мою семью счастливой, и после всего, что мы пережили за последние несколько лет, видеть, как они вот так улыбаются... что ж, меня это тоже делает счастливой.
Я заставила себя немного расслабиться, когда пошла в кухню и села за стол рядом с Рэнди. Не стоит сейчас раздражаться. Не с моей семьей. Не с Рэнди.
– Так, как начался сезон? – спросил Логан, когда занял место напротив Рэнди. – Придурошные игроки в соккер доставляют хлопот?
– Да уж, – вздохнул Рэнди, откинувшись назад и балансируя на задних ножках стула, скрестив руки за головой. – Но это неважно. Мы тоже доставляем им хлопот в ответ.
Я прикусила губу.
– Рэнди, не мог бы ты поставить стул на четыре ножки, пожалуйста? – попросила я. – Так ты упадешь... и повредишь стул.
– Да, мисс Дэниелс, – сказал Рэнди, закатывая глаза и ставя стул в нормальное положение. – Но вы волнуетесь обо мне или о стуле?
– Я воспользуюсь пятой поправкой.[5]
Рэнди бросил на меня взгляд, изображая разбитое сердце.
– В старшем классе, – сказал Логан, игнорируя то, что я намеренно сменила тему разговора, – мы отлавливали всех первокурсников,[6] игравших в соккер, по очереди в мужском туалете, засовывали им голову в унитаз, а затем спускали воду.
– Чувак, это отстойно. – Рэнди наклонился вперед, улыбаясь. – На самом деле, есть один план на завтрашний вечер, в котором...
– В котором ты не будешь принимать участия, – сказала я, прежде чем смогла сдержаться. Рэнди, папа и Логан уставились на меня.
5
Имеется в виду Пятая поправка Конституции США, которая, в том числе, дает право отказаться свидетельствовать против самого себя.