Фонари у казарменных дверей действительно имелись, хоть и не светили по дневному времени. А над тяжелыми дверями – каменный прусский орел и четыре цифры: «1747». Когда он удивился, все тот же дневальный пояснил, что здание не слишком старое, очень многое в Горгау куда древнее. Крепость помнила Тридцатилетнюю войну.
За дверями был длинный широкий проход, устланный истертой за долгие годы плиткой. Влево и вправо от него – отсеки, отделенные друг от друга толстой кирпичной стеной. В каждом – койки в два ряда, как раз на отделение. А над всем – потемневший от времени сводчатый потолок. Старая Пруссия… Лонжа ничуть бы не удивился, если из-за угла выглянули усатые гренадеры в униформе Фридриха Великого.
Почему он здесь?
Агроном, он же рейхсфюрер СС Генрих Луйтпольд Гиммлер, прав – Лонжа так и не понял, кто виноват в провале. «Быстро, красиво и эффективно». Аресты прошли по всей цепочке, потом взяли его самого и… И отпустили.
Отпустили?
Во всесилие «серого» майора не верилось. Даже шефу Абвера капитану цур зее Канарису Гиммлер не уступил бы свою добычу. Поговаривали, что в последние месяцы положение вождя СС сильно пошатнулось, но едва ли до такой степени. И что мешало «черным» пристрелить строптивого Виттельсбаха по дороге?
А еще вспоминался патруль, остановивший их грузовик. «Извините за вынужденную задержку, господа. Чрезвычайные обстоятельства!» Побеги из «кацета» случаются редко. Так может он, Август Виттельсбах, и есть это «чрезвычайное»?
«Я создаю собственное подполье. И у меня найдутся мои ручные монархисты с претендентом на престол», – сказал Генрих Гиммлер. «Хватит и того, что некий Агроном задумал провернуть с…» – намекнул майор, чья матушка родом из Баварии.
Дважды два – четыре. Никто его никуда не отпускал…
– Эй, камрад, ты Рихтер? Пауль Рихтер?
Длинноносый вернулся. Лонжа только и успел, что закрыть дверцы шкафа.
– Рихтер. А что, позвонили?
Нужный кабинет обнаружился на втором этаже соседнего корпуса. Дежурный при входе на его вопрос ответил сразу, но посмотрел странно. Дверь же самая обычная, в белой краске, посреди эмалевая табличка с цифрой «15». Ручка медная, фигурная, сама же дверь приоткрыта.
– Разрешите войти?
Ответили, но как-то невнятно. И голос почему-то показался знакомым.
За дверью – невеликая комнатка под высоким сводчатым потолком. У входа – деревянная стойка, за нею стол и большой сейф. Некто в офицерских погонах, стоя спиной к двери, перелистывал бумаги в картонной папке.
– Герр гауптман! Гефрайтер Рихтер по вашему приказанию…
– Вам привет от Гроссштойсера, Рихтер. Впрочем, все пароли отменены, и вы наверняка это знаете.
Карел Домучик бросил папку на стол, обернулся.
– Никак не могу понять, почему Гиммлер вас отпустил. Поделитесь соображениями?
Лонжа подошел к деревянной стойке, постучал по ней ногтем.
– Оказывается вот она, граница между подпольем и тайной полицией!
Кофе оказался скверным, почти как та бурда, которой их потчевали в Губертсгофе. Это настраивало на нужный лад. Последний раз Лонжа видел бывшего лагерного нарядчика на аэродроме возле Пиллау, когда их отправляли в СССР. Домучик был в штатском, но стоял среди офицеров в «фельдграу».
Опять дважды два – четыре.
– Не думал, что сотрудники Абвера выискивают измену в «кацете».
Домучик невозмутимо отхлебнул кофе.
– Не пытайтесь казаться наивнее, чем вы есть, Рихтер. Лагерное начальство осведомляют блокфризеры. Кстати, своего вы так и не вычислили. Официально я находился в командировке в связи с подготовкой операции в Вайсрутении, присматривался к кандидатам в исполнители. Но главной моей задачей была и остается координация действий подполья. Зачем Абверу подполье? А вы догадайтесь!
Лонжа поглядел в окно, за которым темнел контур старой крепостной башни. Он подозревал, что и у «черных», и у «красных» не слишком много шансов. Но теперь понял, что дела намного хуже.
– Хотите взять оппозицию под контроль? И эмиграцию, и тех, кто в Рейхе?
Домучик бледно улыбнулся.
– Считайте, уже взяли, точнее, поделили с Генрихом Гиммлером. Потому я и поддался на ваш шантаж. Губертсгофом занимается Служба безопасности рейхсфюрера СС. Я, можно сказать, влез в чужие охотничьи угодья… А теперь будьте добры ответить на вопрос. Итак, почему Гиммлер не возражал против передачи вас в наше ведомство? И не говорите «не знаю». Знаете!
Лонжа вдруг понял, что ему очень хочется закурить, как после боя. Всезнающий Домучик определенно не в курсе его разговора с серым майором. Интересно выходит!