– Сейчас происходит передача Горгау из военного ведомства в подчинение СС, – добавил второй. – Из крепости вывезено все важное имущество и техника, однако передача откладывается из-за большого склада боеприпасов в подвалах. Военные не считают возможным разгрузить их имеющимися силами. Передан пока только Новый форт, где уже организован концлагерь с самым строгим режимом. Связь с ним пока установить не удалось.
– Партийные ячейки действуют разрозненно, не доверяя друг другу, – сообщил третий. – Удалось достичь соглашения только по двум пунктам. Первое – сотрудничество с Германским сопротивлением и второе – подготовка вооруженного восстания в крепости в качестве крайней меры самозащиты.
– Что предлагает товарищ Вальтер Эйгер? – спросил четвертый. – Мы очень рассчитываем на его помощь. Германское сопротивление – наша последняя надежда.
Тяжелые серые тучи над головой, слезинки воды на камне, негромкие сдержанные голоса. Но вот они стихли, четверо смотрят на одного. Надо отвечать.
Последняя надежда…
От командира роты Лонжа вернулся уже перед самым отбоем. Дезертир Запал поджидал его у входа в казарму. Взяв за руку, в сторону отвел, дохнул нетерпеливо.
– Ну что? Эрльбрух, говорят, сегодня особенно в духе.
– Осмелюсь доложить, трезв, как свинья, – согласился Лонжа. – Хотя по виду и не сказать, даже запаха нет. Умеет! Поставил по стойке «смирно» и доложил: главное для сапера – маршировка и ружейные приемы, потому что после них мыслей лишних не остается. Потом спросил, не повар ли я. Пришлось разочаровать.
Задумался, поглядел вокруг.
– Слушай, а где тут у нас танк?
Фельдфебель недоуменно моргнул.
– Т-танк?! Погоди, погоди, что-то такое у нас в гараже и вправду стоит. Точно! Мне господин обер-фельдфебель, который Столб, рассказывал!
– Значит, здесь есть танк…
Пушечный «Mark II», в просторечии «гермафродит»[12], был захвачен германской штурмовой группой в апреле 1918 года под Аррасом во Франции. Трофей, изрядно поврежденный, отправили в тыл, дабы починить и поставить в строй. Управились, однако, только к концу лета, и на фронт «Марк» попасть не успел. А потом грянуло Перемирие, по условиям которого «гермафродита» полагалось непременно вернуть.
Горе побежденным!
Не вернули, жалко стало трофея. И пригодиться еще мог – неспокойно было в проигравшей войну стране. Танк оформили, как разобранный на металлолом и спрятали в Горгау, подальше от глаз союзнической комиссии. Там он и стоял, постепенно ржавея. Вспомнили о нем только после того, как Рейхсвер превратился в Вермахт. Три года назад кто-то в Берлине распорядился танк оживить, привести в порядок и торжественно водрузить на пьедестал. Попытались, прислали ремонтников, но так и не довели до ума.
– Безнадежно, – резюмировал бывший шарфюрер. – Не тебя первого посылают. Там двигатель сдох.
Август Виттельсбах, несостоявшийся командир танкового взвода, поглядел камраду в глаза.
– А если все же попытаться?
В свое время отказался, спешил в Испанию, а потом жалел. Танки ему нравились. Словно живые – рычат, сердятся, упираются, но потом, если уговорить, делают свое дело.
Камрад Лонжа, представитель Германского сопротивления, улыбнулся, оправил зеленый мундир.
– Осмелюсь напомнить, господин фельдфебель! При вооруженном восстании требуются внезапность и хотя бы временное преимущество в решающей точке. Навалиться и задавить! Людей у нас немного, неполный взвод, зато у нас будет…
– …Танк?
– Так точно, камрад! Танк!..
Зажигалку он украл у господина Кампо, легко и непринужденно, легким касанием. Щипачем-профессионалом Локи никогда не был, но самые простые навыки усвоил сразу. Не в том хитрость, чтобы в карман заглянуть, главное, чтобы клиент не заметил. А для этого клиента следует отвлечь, и лучше всего разговором о нем самом, единственном и неповторимом.
Сперва, как дурачина с утра к нему заглянул, разговор начался скучный, опять про подполье да про шпионов. Правда, когда речь о Париже зашла, стало интересно. Шпионы и шпионки из тех, что посерьезней – они в отелях проживают, причем в самых лучших, потому как для дела полезно. Один адресок Хорст на всякий случай выучил. «Гранд Отель», что на Рю Скриб, госпожа Ильза Веспер. Из намеков понял, что богата, в бриллиантах ходит, к тому же соотечественница, к такой и подкатиться можно. Арман-дурачина явно пытался – пока рассказывал, мечтательность с физиономии не сходила. Размяк парень!