– Ты невысокого мнения о моем отце, – произнес Локи.
– Я просто стараюсь о нем не думать, насколько это вообще возможно, – ответила Амора, перебрасывая длинные пряди на плечо и расчесывая их пальцами. – А почему ты вдруг задал мне этот вопрос?
– Да так. – Локи привалился к камню за спиной. – Мысли всякие бродят.
– Это прелестно. Когда ты погружаешься в раздумья, у тебя между бровями даже морщинка появляется.
Амора коснулась пальцем его переносицы.
– Хватит, – он оттолкнул руку девушки, но та лишь рассмеялась. – Ты видела Карниллу после церемонии с Зеркалом?
– Нет. Разве она не с твоим отцом?
– Они вернулись на пир.
Амора провела рукой по коленям, разглаживая брюки.
– А почему ты спрашиваешь? Разве она должна мне о чем-то рассказать?
– Я знаю, что мой отец узрел во Всевидящем Оке.
Амора жадно взглянула ему в лицо.
– Расскажи.
Локи только сильнее уперся ногами в пыль, глядя, как поднимаются у каблуков крошечные облачка. Амора уткнулась носком своего ботинка в сапог Локи.
– Расскажи-и-и-и, – протянула она.
– Он увидел одного из своих сыновей во главе армии, восставшей против Асгарда! – выпалил Локи. Он именно это и собирался сказать, но без этого грубого волнения. – Он полагает, что это Рагнарек.
Локи ожидал бурной реакции, однако Амора даже не переменилась в лице.
– Которого из сыновей? – безучастно уточнила она.
– Он не сказал.
– Но ты считаешь, что догадался.
– Тор уверен, что речь обо мне.
Амора сжала тонкими пальцами травинку, и та рассыпалась в прах.
– С каких это пор ты веришь тому, что несет Громоголовый?
– Не называй его так.
Локи и сам не знал, почему бросился защищать брата, после всего что тот только что наговорил. Наверное, потому что предпочитал сам насмехаться над Тором, не передавая этой чести никому другому.
– Как ты думаешь, я мог бы так поступить? – снова спросил он. – Мог бы я восстать против Асгарда? Против отца, родных, моего народа?
– Наверное, мы все порой не подозреваем, на что способны.
Она говорила, легко нанизывая слова, но в ее голосе звучали противоречивые нотки. Амора по себе знала, каково это – жить, зная о своем предназначении, опасном и в то же время хрупком. Девушка была сиротой. Карнилла забрала ее из приюта, когда узнала о малышке, поднимающей других детей к потолку силой мысли, и удочерила. Однако Амора была бесстрашной. Импульсивной. В чем-то даже отталкивающей – так говорили и о Локи, он сам слышал. И все же они с Аморой были как две стороны одной медали. Амора болтала без умолку, а Локи все больше молчал. Они оба казались странными и не от мира сего, их слишком многие не любили – из-за магии, доставшейся им по воле случая.
Амора отряхнула ладони, проведя ими по брюкам, смахнула прилипшие травинки.
– С этим видением ты ничего поделать не можешь. Разве что прямо спросить отца, – наконец сказала она. – Остается одно: живи себе, как живется, и сам увидишь, не окажется ли за твоей спиной в один прекрасный день армия, выступившая против Асгарда.
– А еще можно посмотреть в Зеркало, – ответил он.
Амора задумчиво приподняла бровь.
– Во Всевидящее Око Бога?
У Локи голова пошла кругом, безумные мысли сменяли друг друга, не успевая оформиться во что-нибудь стоящее.
– Зеркало наверняка уже отнесли в сокровищницу. Нас никто не заметит. Сегодня оно еще может показать будущее, а завтра уже уснет на следующие десять лет. Если Одину позволено знать, что со мной будет, значит, можно и мне.
– Если ты хочешь посмотреть во Всевидящее Око, – напомнила Амора, – кто-то должен будет наполнить это Зеркало магией.
– Карнилла ведь смогла это сделать, значит, и ты сможешь.
– А разве я согласилась помочь?
– Ой. – Локи почувствовал, как заливаются краской щеки. – Но я думал...
– Расслабься. Конечно, я с тобой. – Она ткнула его локтем в бок. – Не стану же я сидеть и смотреть, как ты один-одинешенек отправляешься в запретную сокровищницу, чтобы сплести опасное заклинание. Не для того я живу на свете.
Сердце Локи стучало быстро-быстро, но он старательно прятал свои чувства. Амора не знала страха. Она говорила, что у нее нет времени, чтобы чего-то бояться. Впервые Локи подумал, что мог бы заглянуть в Зеркало, когда сел напротив Аморы. Возможно, он вспомнил, что все равно не сможет провернуть этот план в одиночку – кто бы ни смотрел во Всевидящее Око, он не мог одновременно наполнять его магией. Зеркало строго охраняли. И защищали. Хранили лишь для глаз короля.