– Асгардцы! – воззвал Один; его голос, оттолкнувшись от выгнутого потолка, прокатился по залу. – Друзья, высокие гости из Девяти Миров, вы оказали нам честь, явившись на пир Гулльвейг.
Локи много раз слышал эту речь с некоторыми вариациями. Удивительно, сколько героических воинов Асгарда было решено увековечить, давая в честь каждого пир. И хотя угощение всегда бывало отменным, оно не могло быть достаточной наградой за то, чтобы стоять в этой глупой цепочке и приветствовать гостей, позволяя придворным трепать себя по затылку, а потом еще и выслушивать нудную речь Одина о каком-нибудь блондине с огромными бицепсами и неутолимой жаждой крови, в честь которого, собственно, и давали пир.
Однако пир Гулльвейг стоял в этой череде особняком.
– Сегодня, – продолжил Один, касаясь пальцем черного кружка, закрывавшего пустую правую глазницу, и оглядывая подданных, – мы чествуем короля-воина, который сотню веков назад покорил ледяные потоки Нифльхейма при осаде Муспельхейма и выковал из них зеркало – Всевидящее Око Бога. Всевидящее Око поднято из тайного хранилища силой волшебства, подвластного королевской чародейке из Норнхейма. Сейчас зеркало поведает о событиях, которые ожидают Асгард в будущем. Увидев, что нам грозит, мы подготовимся и встретим врага во всеоружии. Так мы сохраним наши земли от посягательств Девяти Миров и от самого Рагнарека. Всевидящее Око не дает ответов на все вопросы. Лишь раз в десять лет, в один и тот же день, оно показывает Асгарду, чего стоит опасаться и как сохранить силу и могущество. Когда пир окончится, вместе с полководцами и советниками мы решим, что предпринять ради процветания нашего народа.
Незадолго до пира Локи специально выспросил подоплеку этих событий у своих учителей истории. Сегодня Всевидящее Око, впервые на памяти Локи, освободят от покровов, и Карнилла явит всем его силу. Локи приподнялся на цыпочки, чтобы ничего не пропустить. За спиной Одина эйнхерии церемонно раздвигали занавес.
Зеркало представляло собой гладкую, таинственно поблескивающую стену из черного обсидиана. Идеальный квадрат в тонкой золотой раме с резными посохами, обвивающими каждый угол. Локи уже видел его, когда Один показывал сыновьям сокровищницу в подвале дворца и объяснял, какие силы скрыты в каждом артефакте и как трудно защитить подданных от этого волшебства. Сейчас, в Большом Зале, вдали от полумрака, темных стен и собранных за столетия страшных сокровищ, каждое из которых могло приблизить конец света, Всевидящее Око Бога казалось более величавым, излучавшим особую силу. Зеркало стояло само по себе, без опоры и поддержки.
В Большом Зале установилась необыкновенная, звенящая тишина. Карнилла поднялась по ступенькам, Один протянул ей навстречу руку, и вместе они подошли к зеркалу. Один занял место по одну его сторону, Карнилла – по другую. Она приложила ладони к гладкой темной поверхности. Один передал Гунгнир одному из эйнхерий и обернулся к подданным, простирая над залом руки.
– Да снизойдет мир и процветание на наш прекрасный мир на всю следующую декаду! – провозгласил он.
Что-то коснулось локтя Локи, а у самого уха раздался голос Аморы:
– Ну что, покрасим плиты сейчас, пока твой отец занят, или попозже, чтобы все увидели, насколько его одеяние не смотрится на розовом фоне?
Раздался треск, посыпались искры, и Локи не успел ответить. Волосы у него на затылке встали дыбом, воздух в зале сгустился, как перед грозой, стало тяжело дышать. Крышу Большого Зала пронзила белая молния. Придворные одновременно охнули, но Карнилла, не сходя с места у зеркала, подняла руку и притянула сверкающий вихрь в горсть. Локи застыл с открытым ртом, безмолвно восхищаясь изысканной простотой заклинания и силой, с которой чародейка так просто подчинила себе разлитую в воздухе магию.
Амора ткнула его в спину.
– Локи.
Карнилла раскрыла ладонь и прижала ее к обсидиану. Углы рамы засияли, на черном фоне проявились линии рун. Казалось, еще мгновение, и рисунки заполыхают огнем. По черному зеркалу пробежала едва заметная волна – будто камень бросили в озеро, – и единственный глаз Одина побелел. Сейчас перед ним проносились образы будущего, видимые только правителю.
– Ты меня не слушаешь, – прошептала Амора, едва не касаясь губами уха Локи.
– Тише, – прошипел стоявший рядом Тор.
Амора тут же обернулась.
– Ой, извините, пожалуйста, может, я кого-то отвлекаю от важных дел?
Еще одна молния, сверкнув под потолком, устремилась в руки к Карнилле.
– Веди себя прилично, – еле слышно процедил Тор.
– Разве я сказала что-то неприличное? – удивилась Амора.