– Ты мог бы забрать меня с собой в Асгард.
– Если бы я мог...
– Но почему нет?
– Как я проведу тебя через Биврёст? – спросил он. – Отец никогда не позволит тебе переступить границы Асгарда и уж точно не даст приблизиться к дворцу. И Карнилла ему в этом поможет.
– А если бы они оба подчинялись тебе? – спросила она.
Его руки разжались.
– Я тебя не понимаю.
– Будь ты королем, я смогла бы вернуться в Асгард.
В груди Локи забурлила волна гнева.
– Ты знаешь, что это не в моей власти.
– Но ты мог бы...
– Нет.
– Ты просто не хочешь.
Настала ее очередь сжимать его руки. По щеке Аморы скользнула слезинка, она не стала ее вытирать.
– Ты сдался. Решил, что так и останешься нелюбимым сыном, откажешься от своего права на выбор.
– Права на выбор? – повторил он чуть громче. – У меня нет права на выбор – мой отец решает, кого назначить наследником.
Амора встала, не выпуская рук Локи, и села к нему на колени. Их лица были так близко, что он чувствовал ее дыхание.
– Если бы ты меня любил, если я когда-нибудь была тебе дорога, ты бы сделал все возможное, чтобы забрать меня домой. Восстановить наше право, данное при рождении. Локи, я здесь задыхаюсь. Я умираю. Не знаю, какой день станет для меня последним. Я бегу и прячусь, потому что я пожертвовала собой ради тебя. Это ты должен быть здесь, в изгнании, и так и было бы, не отдай я свою жизнь вместо твоей.
Он отвернулся.
– Не надо...
Она взяла его лицо в ладони и повернула к себе.
– Прошу тебя. Я так хочу домой. Разве эту просьбу слишком сложно исполнить?
– Я не король...
– Но мог бы им стать. И ты должен. Ради себя самого и ради Асгарда. А если твой отец не передаст тебе корону, забери ее!
Локи покачал головой.
– Я не хочу завоевывать королевство.
– Почему?
– Я хочу заслужить титул короля. Получить его честно.
– О какой честности ты говоришь? – Она опустила руки и медленно попятилась к столику, на котором лежала вуаль. – Если твой не слишком умный отец не понимает очевидного, то какой у тебя может быть выбор?
– Это жестокая логика.
– Значит, мы с тобой жестоки. – Она обернулась, и края вуали взметнулись за ее спиной, будто крылья. – Быть может, люди не зря нас боятся.
Локи прижал ладонь ко лбу.
– Давай не будем сейчас об этом. Тебе пора начинать спектакль.
– Конечно. Спектакль. – Амора поправила кружевную накидку и воткнула гребень в локоны, не спуская глаз с Локи. – Вы с ним прелестная пара, кстати говоря.
Локи вскинул голову.
– С кем?
– Ты же всегда говорил, что не станешь испытывать к ним теплых чувств.
– Не понимаю...
Амора мимолетно улыбнулась.
– Все ты понимаешь.
– Если я и испытываю что-то, то это просто скука, – огрызнулся он. – Я ужасно устал от этого места.
– Но от мистера Белла-то ты не устал.
– Мы подружились. Какая тебе разница? Ревнуешь?
– А что он думает о тебе, хочешь знать?
– Вряд ли он считает меня своим другом, если тебе это интересно.
– Кем они все тебя считают, как ты думаешь? Почему они идут за тобой и одновременно сомневаются в тебе? Почему лишили тебя магии при первой встрече? Ты не обращал внимания на книгу, которую читает мистер Белл?
– Какая разница, что он читает? – вспыхнул Локи.
– Поверь мне, милый, очень большая.
Амора приникла к его груди, провела тонкими пальчиками по подбородку. Слезы, блестевшие недавно в ее глазах, испарились, будто их и не было.
– На твоем месте я бы обязательно поинтересовалась, прежде чем отдавать людям свое большое сердце. Ты для них не более герой, чем для жителей Асгарда. И никогда не изменишься. В их легендах ты давным-давно стал тем, кем стал. И они знали о тебе прежде, чем вы встретились лицом к лицу.
– О чем ты говоришь? – хрипло проговорил он.
– В их истории ты уже негодяй и мерзавец, Локи, – ответила Амора, пряча лицо под вуалью. – Быть может, пришло время сыграть свою истинную роль?
Глава 27
Амора вышла на сцену. По залу пронесся тихий вздох, и публика смолкла. Стало даже слишком тихо. Локи вздрогнул, как от озноба, глядя на Амору, – она шагала медленно, уверенно, но каждый шаг будто давался ей с огромным трудом. Рядом ерзал Тео, открывавший и закрывавший крышку карманных часов.
Амора произнесла ту же короткую речь, которую Локи услышал в свой первый вечер в клубе. Прозвучали знакомые слова о тонких преградах между мирами и призыв к публике открыть сердца и пригласить духов.