— Заметил, — откликнулся Локи. — Но не хочу слушать очередную ложь.
— Я никогда тебе не лгу, — покачал головой Хагалар. — И учитывая твой возраст и ближайшие перспективы, думаю, есть вещи, которые тебе пора знать. Вряд ли дорогой псевдопапаша упоминал о том, что Асгард несколько столетий лелеял мысль выкрасть младенца-царевича из Етунхейма.
Локи нахмурился. Ни о чем подобном он не слышал. Или не помнил всех мудрый речей отца.
— Позволю себе напомнить, что Асгард и Етунхейм — два равных мира, столетиями боровшиеся за мировое господство, а вовсе не мир богов и мир страшных монстров, как тебе с детства внушали. Боролись они с переменным успехом, пока не появились, точнее, пока не выросли сыновья Лафея. Вот тогда всем стало ясно, что Асгард проиграет битву за власть. Не удивляйся, тебе многое не говорили, особенно то, что доказывает величие ледяных гигантов. У етунов очень странное понятие семьи — они до безумия верны той семье, которую сами создали, то есть жене и детям, либо родителям и братьям. Стоит ребенку жениться, как прошлая семья перестает для него существовать, и он полностью погружается в собственную. Твоим братьям — всем троим — было больше тысячи трехсот зим. Для етунов это самый расцвет жизни, когда мужчины не заводят, а уже давно завели свою семью. Но ни один из них не был женат, зато они были бесконечно преданы отцу и вместе с ним творили такое, что прочие миры, и Асград в том числе, только руками разводили. Какие политические комбинации! Какие экономические соглашения! Сплошные шедевры, сплошные победы на дипломатическом уровне. И отец твой, уже решившийся на тройное убийство, всё ждал, когда же хоть кто-нибудь из них женится, чтобы по-тихому выкрасть внука Лафея, воспитать в Асгарде и посадить на трон Етунхейма, когда не останется других претендентов. Ничего не напоминает, а? Один столетия ждал, но ничего — мальчики давно переступили черту совершеннолетия, но не завели не то, что жен, а даже официальных любовниц и, кстати, ни одного внебрачного ребенка — а у етунов строгий учет. Догадываешься, что это значит?
— Намекаешь, что полукровки стерильны, — зло бросил Локи. — Только вот ты плохо читал учебники, Хагалар. Полукровки с асами не бывают стерильными. Асы скрещиваются с любой расой, и их потомство плодовито. Этим вы и отличаетесь от всех прочих жителей Девятимирья.
— В лабораториумах и пробирках — конечно, — самодовольно кивнул Вождь, — но ты никогда не обращал внимания, что настоящих полукровок с великанами никто своими глазами не видел, и как Лафею удалось шестерых получить — тайна, так что имей в виду, мой милый, что возможно всё. Сестры то твои тоже детей не имеют и не замужем. Замуж им нельзя, а вот, что у них за их длинную жизнь ни одного любовника не было — не верю. Етуны детей берегут. После кошмарного поражения и разрушения страны о внуке или внучке Лафея точно объявили бы, даже будь он или она внебрачной. Так что я тебя предупредил. Лучше бы тебе провериться, пока не поздно. Есть вещи, которые важно о себе знать.
Локи внимать предупреждению не желал, он вообще старался не обращать внимания на бесконечные выпады Хагалара, которыми старик пытался побольнее уколоть, но все же полностью отрешиться от зловещих предупреждений не получилось. Стал бы Лафей штамповать заведомо бесплодных наследников ради сиюминутной победы над Асгардом и воцарении в Девятимирье? Етуны — народ странный, Локи их не понимал и стремился понять только в детстве, до того как ему вбили в голову мысль про расу монстров. В детстве они с братом зачитывались сказками Етунхейма, не походящими ни на какие другие. В то время, как у прочих народов отважные мужчины сражались за нежных красавиц, у етунов, в обществе, где женщине отводилась роль глубоко уважаемого предмета мебели, практически не разговаривающего с мужчинами и ни на что не влияющего, в древних сказках именно девушка становилась героиней, спасающей невинные души и сражающейся за любовь. Часто сказки начинались с того, что некая етунша влюблялась в юношу, против которого выступали ее родители — это было обязательное условие, — потом с ним что-нибудь случалось, он покидал Железный Лес не по своей воле, а она, презрев опасности, бросалась в погоню и, превращая собственное тело в ледяные кинжалы, вырывала любимого из лап злодеев. Етунша один раз совершала подвиг, доказывая судьбе, что достойна лучшей доли, и всю оставшуюся жизнь наслаждалась покоем под покровительством и полной защитой мужа. Впоследствии правители Етунхейма оправдывались: мол, в прежние времена из-за несовершенства общества женщины вынуждены были идти на подвиги, зато теперь они сидят дома, занимаются детьми и уютом и ни о чем не беспокоятся, ведь все проблемы решают мужчины… Которых они видят только ночью, если луна ярко светит. В светлое время суток общаться с женщиной в современном Етунхейме считалось неприличным даже для мужей и выросших сыновей. Женщин безмерно ценили только как хранительниц домашнего очага и целительниц физических или душевных ран. В этом Асгард с Етунхеймом сходился — в обоих мирах врачами были, в основном, женщины, причем в Етунхейме обучение было настолько прекрасно, что большинство целительниц Асгарда получали образование именно там. Разумеется, до последней войны.
Не меньше, чем сказки, поражал Локи и героический эпос Етунхейма, но с совершенно другой стороны. В героическом эпосе речь велась о славных битвах между героями Етунхейма и Асгарда. Разумеется, герои Етунхейма в конце концов побеждали. В Асгарде пелись точно такие же баллады, но с победой асов, соответственно. Оба варианта баллад царевичи подробно разбирали на занятиях. Одни учителя предполагали, что битв было несколько, сражались не всегда до смерти, и каждая сторона увековечивала выгодное ей сражение. Другие утверждали, что битва все же была одна и со смертельным исходом, но каждая сторона впоследствии написала балладу о своем герое, как если бы он победил.
О подобных мелочах Локи тоже хотел расспросить мать. Спрашивать сестер не имело смысла, учитывая их чужое етунское мировоззрение. Только у покойной царицы было мировоззрение аса и знания етуна. Еще больше, чем о сказках, Локи хотелось узнать о собственной семье и биографии ближайших родственников, но то были слишком личные вопросы, с которых не следовало начинать, а вот вопросы о культуре, эпосе и истории нейтральны и должны настроить мать на дружественный лад… Если ее вообще удастся вызвать, если она захочет говорить.
Наконец, когда солнце зашло за горизонт, погост опустел. Локи вернулся к царевне, которая даже позы не сменила. Ее взгляд был устремлен вверх, в бескрайнее синее небо, такое непохожее на небо ее холодной родины.
— Ты уверена, что в Етунхейме твое отсутствие не заметят? — спросил Локи сперва на асгардском, но быстро исправился и перешел на етунхеймский. Правда, мужской, но сестра прекрасно поняла его.
— Уверена, — она поднялась на ноги и немного размялась. — Идем.
Она шла так целеустремленно, будто знала, какой курган принадлежит матери. Нечаянная догадка поразила Локи:
— Ты присутствовала на похоронах?
— Нет. Но я ее чувствую. Всегда чувствовала. Она же моя мама, — царевна перешагнула через каменную ограду кладбища. Локи предпочел воспользоваться обычным входом, а не карабкаться по камням. К асгардским курганам царевна не испытывала никакого уважения: она шла прямо по ним, а через мелкие перешагивала, словно через лужи или камни. Она нисколько не уважала асов, хотя являлась на половину асиньей. Локи же ненавидел етунов, хотя являлся на половину етуном.
Царевна остановилась подле кургана, чьи очертания терялись в сумерках. На него ни один ас не указывал, но это вполне мог быть тот самый курган, который показывал Один.
— Она здесь, — прошептала царевна, опускаясь на одно колено. — Я чувствую. Она ждала меня.
— Ты хочешь сказать, что ее дух не отделился от тела? Или остался в какой-нибудь захороненной вещичке? — переспросил Локи. Наука это мракобесие отрицала, но богов, взрывающих магическую систему сосудов, она тоже отрицала. Царевич одним четко отработанным движением зажег на руке пламя. Перед ним высился самый обычный небольшой холм, поросший травой и мхом. Его и предстояло осквернить. Даже собственную могилу, куда заботливые приемные родители сложили все любимые и коллекционные вещи, Локи не посмел раскопать, хотя собственная да еще и фальшивая могила никакого вреда не причинила бы: ни одной части его души там не томилось, а у животных нет душ. И вот сейчас он своими руками разроет могилу более чем тысячелетней давности. Середина 4595 года — значимая дата для всех миров — дата победы над етунами и образования Девятимирья. Один стал Всеотцом и железной рукой установил мир во всех мирах. В тот же год и состоялась торжественная погребальная церемония царицы етунов. Ее похоронили в том мире, где она родилась, но не правила. Желала ли она оказаться именно здесь? Локи еще только предстояло это выяснить.