— На кладбище? Зачем? — ожидаемо удивился Тор. — Проведывал свой курган?
— Нет, — Локи отвернулся, чтобы смотреть вдаль, на зеленеющие горы и сбегающие вниз струйки водопадов — куда угодно, только не на брата. — Я разграбил курган Уллы Гисладоттир.
— Это кто такая? — Тор нахмурился. — Зачем ты осквернил чужой курган? Что за странные мысли у тебя в голове?
— Значит, тебе так ничего и не рассказали, — едва слышно вздохнул Локи. — Улла Гисладоттир — моя родная мать, жена Лафея, царица Етунхейма.
— Ты так ненавидишь ее…
— Это она меня ненавидит! Я всего лишь хотел вызвать ее дух.
— Всего лишь? — Тор натянул поводья так резко, что и без того непослушная лошадь с радостью встала на дыбы в отчаянной попытке скинуть седока, но не на того напала.
— Всего лишь? Ты вызвал драуга? Он теперь охотится за тобой?
— Никто за мной не охотится, — огрызнулся Локи, невольно восхищаясь ловкостью брата. — Она вернулась обратно. Скорее всего, в Вальгаллу. Она попыталась…
— …убить тебя? Забрать с собой?
— Нет, она пыталась проклясть меня, — Локи повысил голос и пустил коня рысью, чтобы оторваться от стремительно приближающихся Беннера и Фену. На ходу, привставая на стременах для уменьшения тряски, выворачивать свою суть было легче. — Она ненавидит меня за то, что я жив, что не спас своей жизнью Етунхейм.
— А должен был?
Локи снизил скорость, поравнялся с братом и кратко пересказал всё, что узнал о своей младенческой жизни.
— Твой отец ничего не говорил тебе?
— Наш отец, — машинально поправил Тор. — Локи, зачем ты во всём этом копаешься?
— Тебе легко спрашивать, наследник Одина.
— Даже если бы не был, — Тор затормозил столь резко, что Локи не рассчитал и проехал вперед. Пришлось возвращаться, поэтому первые слова тирады он не расслышал:
— … моя жизнь не зависит от тех, кто породил меня, даже если это не наши с тобой родители. Здесь и сейчас у меня есть всё, что мне нужно. Мой дом, мой мир, мои друзья, мой молот. Есть цель, есть те, кого я хочу защитить, и те, с кем я должен сражаться. Скоро Гринольв поведет нас в славную битву, и мы восстановим мировой престиж Асграда. Опомнись, Локи, у тебя тоже всё это есть!
— О да, у меня есть цель, — усмехнулся Локи, с удовольствием вспоминая, какие дела творит на самом деле и какую пользу его цели должны принести Асгарду. — Но еще у меня есть знание. Я не просто не сын Одина, это я бы еще мог пережить, но я не ас. Я сын вражеского народа. Сын Лафея. И стоило ведь догадаться! Неужели никого никогда не смущало, что мое имя — не родовое имя дома Одина? Меня могли назвать в честь почивших братьев отца, в честь дедушек — в честь кого угодно! А что вместо этого? Моего имени просто не существует в Асгарде, и никто, никто не обратил на это внимания? Никого не удивило, что оно созвучно с етунскими именами? Как же асы слепы! Но я не таков. Я отомстил Лафею за то, что он породил меня на свет. Я убил его. Я почти уничтожил расу монстров, которые пытались уничтожить весь мир.
— И что, тебе стало от этого легче? — перебил Тор. — Ты убил Лафея, ты почти уничтожил Етунхейм, а вырвал ли ты из себя таким образом полукровную сущность? Нет. Ты только приблизился к образам тех страшных монстров, которыми нас в детстве пугали.
— Кто знает, быть может, я хочу стать великим героем? — Локи слез с лошади, не оставив Тору иного выбора. — А герои — это разве не те, кто уничтожают врагов, не щадя никого вокруг, ради процветания семьи или города?
— Нет, — покачал головой Тор и неожиданно добавил: — Слава героя точно не для тебя.
— С чего вдруг?
— Ты никогда не охотился за славой. У тебя всегда были другие цели и намерения.
— Мне просто претят ваши методы добывания славы.
— Ну вот ты и сам назвал себя «не-асом», — усмехнулся Тор и похлопал Локи по плечу: как в детстве, когда между ними не стояла стена непонимания и несколько отчаянных попыток убить друг друга.
— Если «настоящие асы» не видят дальше собственного носа, готовы уничтожать врагов, но не способны ничего сделать для собственного народа, то да, таким асом я быть не хочу, — буквально выплюнул Локи в лицо брату, отстраняясь.
— Асом ты быть не можешь при всем желании, — Тор не замечал волн раздражения и ярости, направленных в его сторону. — Но что такого ты хочешь сделать для нашего народа? Уничтожить внешнюю же угрозу в виде ледяных гигантов? Но они давно не устраивают набегов, а в хранилище оружия проникли по твоей же милости, кажется? Сейчас мы должны быть готовыми защищать наш народ от объединенной армии восьми миров Иггдрасиля. Поэтому все воины Асграда тренируются днями и ночами. Надеюсь, ты тоже.
— Почему восьми? — встрепенулся Локи. — Почему восьми, Тор? Армии Хельхейма пойдут войной на нас только в Рагнарек. Мидгард ни в чем не участвует. Ванахейм всегда был к нам лоялен. Вряд ли Юсальвхейм станет воевать: Фрейр и Фрейя остудят пыл своих подданных. Четыре мира могут пойти на нас войной, и то я сомневаюсь в Етунхейме, недавно пострадавшем от Радужного Моста.
— Не будь занудой, — отмахнулся Тор. — Я имел ввиду, что угроза сейчас внешняя, и мы должны подготовиться дать отпор и разгромить врага, чтобы снова настал мир.
— Мир, в котором божественные асы сидят вечерами с масляными лампами и свечками, тогда как ничтожные смертные наслаждаются цветомузыкой? — приподнял брови Локи. — Таким миром ты хочешь править?
— Брат, — Тор приблизился, — я хочу править существующим миром. А сейчас под угрозой именно существование Асгарда. Цветомузыка подождет, у нас другие задачи.
— Почему-то ждет она уже много столетий, — буркнул Локи себе под нос, подходя к лошади.
— Постой! Мы сильно оторвались вперед, подождем наших друзей.
— Ты уже отверженную магичку другом называешь? — удивился Локи, но от коня все же отошел.
— Раз она девушка доктора Беннера, то достойна уважения.
— Девушка? — Локи прыснул со смеху. — Где ты таких выражений понабрался, братец? Слышала бы тебя мама. Девушка. Не невеста, не жена, не нареченная, нет, «девушка».
— Знакомство с Джейн многому меня научило. Как и путешествия в Мидгард.
— Это ты так поэтично свои ссылки называешь? Впрочем, я тебя понимаю. Признать, что тебя, сына Одина, изгнали из Асгарда да еще и после коронации, которая должна была поставить тебя выше всех живых существ Девятимирья…
— Зависть мешает тебе видеть, — покачал головой Тор. На мгновение Локи показалось, что глаза брата словно подернуты дымкой, но наваждение быстро исчезло. — Я понимаю, ты чувствуешь себя ущербным, потому что не похож ни на меня, ни на отца, ни на маму. Но твое происхождение волнует только тебя самого и никого больше.
— Вот как? Только меня? — Локи склонил голову набок. — А давай проверим? Расскажем простым асгардийкам, что в палатах Одина скрывается монстр, меняющий обличья. И посмотрим, какая из них выцарапает мне глаза: первая или вторая?
— Асгардцы никогда не оспаривают решений своего царя, — жестко ответил Тор. — А ты мой брат по закону. Ты признан семьей Одина и всеми девятью мирами, и никто не может лишить тебя титула. Ты только сам можешь от всего отказаться. Но зачем? Не хочешь же ты пойти по пути Хагалара.
— С ним у меня нет и не будет ничего общего, — огрызнулся Локи. — Когда-нибудь я его убью.
— О твоей мстительности пора сочинять балладу. Даже я отошел от мысли, что он клятвопреступник, а ты до сих пор нет.
Локи закатил глаза и ничего не ответил. Плевать ему было на нарушение каких-то неведомых клятв, про которые царица так ничего толком и не рассказала. Это была несущественная мелочь по сравнению с громадным списком претензий к магу, насчитывающему пару десятков пунктов.
— Тебе не убивать его надо, а брать пример, — продолжил Тор, уверившись, что брат слушает. — Он не знает, кто его родители, но своими силами оказался во дворце и вершил великие дела.
— Вот уж на кого я точно равняться не буду, — отрезал Локи. — Если уж с кого брать пример, то с тебя, великий Тор.
— Твои шутки…
— Я не шучу, — Локи резко посерьезнел и быстро заговорил: времени оставалось слишком мало, мелкие точки на горизонте стремительно приближались, превращаясь в Беннера и Фену. — Ты сильнее любого аса или гиганта, и я не о физической силе говорю. В изгнании ты прижился, нашел подходящую женщину. И даже весть о гибели отца не поколебала твой дух. Это дорогого стоит.
Последние слова унес вдаль поднявшийся ветер. Стремительно приближались Фену и Брюс, а за их спинами в тучи опускалось солнце. Скоро разразится дождь, если Тор не постарается ради любимого человека.