— Уймись! — гаркнул он так грозно, что Локи замер от неожиданности. Он застыл в боевой позе. Вождь смотрел на него во все глаза, будто впервые увидел.
— Поразительное сходство, — пробормотал он невнятно. — Лиса моя, я тебя вторично прошу: не приближайся к нашему царевичу. По крайней мере, в ближайшее время, — произнес он чуть ли не по слогам, и Локи уяснил себе, кто стоит за стеснительностью магички. Вовсе не обиды, а всего лишь собственный мастер.
— Я и не приближалась, — воскликнула женщина рассерженно и с… опаской? Чего ей бояться своего повелителя?
— Надеюсь, — сухо ответил Хагалар, все еще не спуская глаз с царевича. — Ты свободна.
Локи вовсе не улыбалась перспектива оставаться один на один с Хагаларом, особенно, если он каким-то образом пронюхал про Фену.
— Убери оружие, оно тебе не поможет, — резко бросил старый маг, как только Отал удалилась на почтительное расстояние.
Локи испарил клинок. Второй валялся в нескольких шагах. Хагалар не сдвинулся с места, будто был уверен, что царевич обязательно вернется, как только поднимет оружие. Соблазн поднять кинжал и уйти был слишком велик, и Локи ему последовал… Чтобы врезаться в дерзкого мага несколько шагов спустя.
— Поганый мальчишка, — голос Хагалара звучал низко и угрожающе. — Мне очень хочется выдрать тебя прямо сейчас, хотя я всю жизнь был противником насилия над детьми.
— Ну попробуй, — усмехнулся Локи, пропустив все ехидные замечания. — Хочешь повторения прошлогоднего спектакля? Мне не жалко. Заодно потренирую выносливость, — его глаза опасно сверкнули. — Только не думай, что тебе это сойдет с рук.
— Не думаешь о своей жизни, подумай хотя бы об Асгарде, — Хагалар буквально выплюнул последнее слово. — Ты не имеешь права распоряжаться своей жизнью так беспечно. За тобой Асгард.
— За мной? — Локи позволил себе еще одну ухмылку. — Отец и брат — вот, за кем Асгард, а я могу развлекаться, как хочу. Я усыновленный раб, полукровка, полуетун и ни на что не претендую.
Он специально раззадоривал Хагалара, напрашивался на удар, чтобы с чувством ответить. Но маг сдержался, хотя самоконтроль давался ему очень тяжело.
— На жизнь ты, значит, тоже не претендуешь, раз готов отдать ее драугу, а? — прошипел Вождь едва слышно. — И правы были родители, приговорившие тебя к смерти?
— Очередная ложь, — поспешно констатировал Локи.
— Ложь? Вовсе нет, — Хагалар наклонил голову. — Пока ты лежал без сознания во дворце, Один Всеотец решил убить тебя. И прекрасная Фригга поддержала своего мужа. Но я не позволил им. Не веришь мне, так поверь своим глазам!
И Хагалар активировал силовые поля заклинаний.
— Перейди на магическое зрение, и ты увидишь нить, которая тянется от меня к тебе. Погибнешь ты, умру и я. Твой отец слишком ценит меня, поэтому сохранил тебе жизнь, которую ты, оказывается, не ценишь вовсе! Твоя жизнь куплена моей!
Хагалар, не сдержавшись, перешел на крик, а Локи сохранял мертвенное спокойствие.
— Я не стану переходить на магическое зрение, — медленно ответил он. — Я не хочу узреть очередную ложь от неизвестного, чье имя от меня скрывают. Открой мне свое лицо, если хочешь доверия.
Локи поймал взгляд Хагалара и впился в его глаза, как давеча в глаза Отал. О, как он жалел, что гипноз не входил в число изучаемых им наук.
— Моё имя тебе ничего не скажет, потому что у меня нет и никогда не было отчества, — вздохнул Хагалар. — В детстве меня звали Арнульвом. Тебе зачем-то это нужно было знать? Знай. Не веришь мне — спроси у Гринольва.
И вдруг Хагалар исчез, а Локи почувствовал легкое прикосновение к своей шее.
— Побереги свою жизнь, она гораздо важнее, чем тебе кажется.
Хагалар окончательно исчез. Его место заняли поселенцы, спешащие по своим делам, не обращающие внимания на царевича. Локи поймал себя на том, что всё еще сжимает что-то в руке. Он разжал кулак — на землю выпала самая обычная морковка.
Горьковатый напиток почти не обжигал рот, зато стекал по подбородку, пачкая одежду.
— Стоит мне увидеть беспутного детеныша, как я представляю его в крови, скорчившимся у моих ног, — невнятно бормотал Хагалар, давясь настойкой. — Придется подождать несколько ночей. Нельзя сейчас вести его к иноземцам. Я должен быть уверен хотя бы в себе, потому что в нем я никогда не буду уверен. Поганое дитя не слушается.
— Может, стоит сказать правду? — меланхолично откликнулся Алгир, вовсе не горевший желанием слушать откровения Хагалара. — Ты пытаешься заботиться о нем, как о сыне, хотя он тебе лишь…
Последнее слово потонуло в кашле — горький напиток таки попал Вождю не в то горло, и Алгиру пришлось похлопать его по спине.
— Чуть не погиб бесславно, — кисло пошутил маг. — Я попытался рассказать часть правды, он не слушает.
— Ты можешь показать — воспоминания подделать нельзя.
— Он знает, что показывать воспоминания может только Один Всеотец, это его личное умение как верховного бога, Он точно спросит, как я научился тому, что недоступно обычному асу.
— Ты устраиваешь проблему из ничего, — безразлично пожал плечами Алгир.
Хагалар не ответил. Напиток теплом отдавался в груди, усыпляя зверя. Нет, не усыпляя, а рассасывая, уничтожая. Оставался лишь неясный образ юноши в боевой стойке. Как же Локи походил на мать! Не внешне, но по манерам и умению держаться. У него в руках сверкали кинжалы, у нее в свое время меч. Он превосходно обращался с оружием, она держала тяжелый двуручник впервые в жизни. И всё же Хагалар узнавал в Локи Уллу, хотя и сложно было представить кого-то внешне менее не нее похожего. Женщина, вставшая против него с мечом, долго еще после битвы снилась ему, а спустя тысячу лет призрак возродился в Локи, хотя детеныш никогда в свою схожесть не поверит. Да оно и к лучшему.
Когда-то давно на плечах Хагалара лежала слишком большая ответственность, а малейшая оплошность стоила бы Асгарду независимости и даже существования. Если требовалось обдумать какую-нибудь особо сложную задачку или принять судьбоносное решение, он шел в застенки и забывался на пару часов. Он почти никогда не получал удовольствия от происходящего, но прекрасно расслаблялся. Руки были заняты, зато мозг работал, и к концу маг оказывался наедине с останками несчастной жертвы и принятым решением, которое оставалось только воплотить в жизнь и получить превосходные результаты. Он чувствовал себя отдохнувшим и полным сил, когда смывал с себя кровь очередной жертвы. Но он никогда в своих мечтаниях не видел распятыми Одина, Фриггу или членов их семьи. А нынешнее страстное желание запытать Локи могло быть связано только с бесконечным раздражением, что он испытывал из-за мерзкого дитя вот уже два года. Локи был всего лишь мелкой занозой, несущественной по сути, но очень дорогой его сердцу. И Хагалар никогда не простил бы себе, если бы принес ребенку по-настоящему сильный вред. Только вот уже свершилось убийственное наказание, а Локи жив, и не просто жив, а смеется над своим палачом, не верит в его силу и могущество. Он нарвется. И поймет, какую кошмарную ошибку совершил, когда будет слишком поздно.
====== Глава 115 ======
Ужасающее по своей жестокости убийство на хуторе выбило Брюса Беннера из колеи. Ничего подобного встретить в мире богов он не ожидал: таинственный преступник расчленил тело мужчины и бросил на растерзание всеядным свиньям. Сенсационный материал, достойный американских трущоб, а никак не благочестивых асов. Совершенно немыслимое преступление на хуторе, где живет одна семья, а до ближайших соседей много миль. По словам местных жителей, ничего такого не происходило никогда, поэтому Беннер согласился помочь найти убийцу.
Первым подозреваемым, без сомнения, был безумец Локи, но Тор ручался за брата головой, подтверждая его алиби, а крестьяне считали, что сын Одина ни в коем случае не совершил бы злодеяние тайно. Если бы Локи решил убить, то убил бы при свете дня, не таясь и объявив об убийстве. Беннера коробила сама мысль о том, что царевич имеет право зарезать любого подданного по собственной прихоти без суда и следствия. Именно такие законы порождают садистов и убийц, не ставящих ни во что чужие жизни. Вместе с крестьянами Брюс осмотрел каждый уголок, каждый выступ, каждую пещерку. Тор несколько раз облетел горы, но ничего не нашел — убийца словно испарился. Его телохранители вместе с домочадцами хозяина обыскивали окрестности.
— А это не мог быть маг с заклятьем невидимости? — спросил Брюс вечером.