— Один ни в коем случае не казнит меня. Никогда. Тебе придется с этим смириться.
Локи громко засмеялся, не в силах более выносить этого омерзительного бахвальства, отвратительной самонадеянности, более присущей безусым юнцам, чем умудренным сединами старцам. Годы брали своё и Хагалар впадал в детство. Может, и правда бредит? А Локи уже почти поверил в безумную чушь про межмировые переговоры и предательство короны.
— Ты слишком самоуверен. Возможно, ты был ценен для отца в прошлом, но сейчас ты никто. И склоняешь сына Одина к предательству, — добавил он со злостью в голосе.
Хагалар ехидно усмехнулся. Он всё больше походил на себя самого. От пафоса, сопровождавшего начало разговора, не осталось ни следа.
— Если я «никто», то скажи, почему именно я владею твоей жизнью в поселении и присматриваю за тобой?
Поганый старик с ядовитым языком! Локи запнулся, так как крыть было нечем. Вождь специально старался вывести его из равновесия, и царевич, прекрасно всё понимая, таки повелся на провокацию.
— Я не обязан выполнять твои приказы, противоречащие воле моего отца!
— Не обязан, — неожиданно легко согласился Хагалар. — Так что можешь на собрание не ходить. Пойми, я не склоняю тебя к предательству. Я склоняю тебя к спасению Асгарда. А твой отказ сотрудничать будет расценен прочими мирами однозначно.
— А ты уже всем пообещал младшего сына Одина? — зашипел Локи, сузив глаза. Схватил со стола пустую кружку с намерением запустить в голову Хагалара, но в последний момент изменил траекторию и кинул ее в злосчастный гобелен с оленями. Раздался грохот, осколки разлетелись во все стороны. Зато маг не пошевелился и даже не вздрогнул.
— Я пообещал, что приведу тебя и что правители других миров смогут лично поговорить с тобой. Но ты можешь отказаться, — он всё-таки оглянулся и посмотрел на осколки, улыбнулся знакомым оленям, а потом также спокойно продолжил:
— Мы, кажется, начали с того, что ты хочешь царствовать. Все вокруг хотят того же — удивительное единство мнений, тебе не кажется?
Локи сжал кулаки, нависая над Хагаларом.
— Это ловушка. Асгард так не спасти. И мне точно не быть царём, пока Один и Тор живы. Убеди меня.
Мастер магии рассеянно оглянулся, будто доказательства были раскиданы вокруг, но Локи почему-то их не видел, и произнес ласковым голосом:
— В чем убедить? Я тебе показал документы. Я тебе описал сложившееся положение. Выбор за тобой.
— Выбор за мной? — Локи больше не сдерживался и почти кричал. — Ты просто обезумел, спятил! Ты готовишь межмировой заговор за моей спиной. Ведёшь переговоры, используя моё имя. Имя сына Одина! Скрываешь это от меня до последнего момента. Ты не оставил мне выбора!
Локи с ненавистью смотрел на невозмутимого Хагалара, мечтая если не убить его, то хотя бы ударить, и лихорадочно соображал, что делать. Приняв решение, продолжил уже спокойнее:
— Переговоров не будет. Я заберу все осколки Тессеракта и оставлю у себя, пока не решу, что делать дальше.
И он решительно направился к двери.
— Ты уверен? Хагалар взмахнул рукой. Локи ощутил движение воздуха. Он подозревал, что маг не позволит ему уйти. А тот продолжил:
— Как ты заберешь осколки у логистов, которых нет в поселении? Как ты объяснишь своему народу, что хочешь прекратить промышленную революцию, которую не провести без осколков Тессеракта? Ты порушишь все, что у тебя есть. И, конечно, разочаруешь асов, которые тебя пока что обожают.
Локи взялся за ручку двери. Его загнали в ловушку. Попытки открыть ее силой или магией ничего не дали.
— Прости, но я не дам тебе совершить глупости, которые настроят против тебя поселенцев. Они считают тебя своим царем и путем к свету, если ты этого еще не понял. Они готовы защищать тебя своей жизнью, — монотонно вещал старик за его спиной.
Локи захлестнула такая волна ярости и безысходности, что справиться с собой он уже не мог. Убедившись, что выйти не удастся, он резко развернулся и кинул в Хагалара кинжалы. Но тот, разумеется, легко поймал оба налету и подбросил в воздух. Они синхронно сделали по два оборота, прежде чем опустились лезвиями в испещренные морщинами руки, не оставив ни единого пореза.
— Прекрасная работа, — улыбнулся Вождь, рассматривая резную рукоять. — Из Ванахейма.
Внезапно он метнул один кинжал в стоящего у двери Локи.
— Поймаешь?
Следом за первым полетел и второй. Локи без труда поймал их и спрятал. Он прекрасно понимал, что как бы ему ни хотелось, причинить магу вред он не сможет, по крайней мере, пока. Однако механические действия возымели эффект, и спустя несколько секунд ему удалось взять себя в руки. Он улыбнулся и спокойно произнес:
— Похоже, у меня нет выбора. Но когда Один узнает…
— То это будут мои проблемы, — тон Хагалара из насмешливого стал суровым. — Если Один узнает, это будет мой с ним разговор. Ты — несовершеннолетний ребенок, я — твой опекун. Все твои действия контролируются мной и отвечаю за них я, а не ты. Это касается не только реактивов, но и политики, так что можешь не бояться отца.
Очередная ментальная пощечина чуть не вызвала новый приступ бешенства. Локи едва сдержался. Желание убить Хагалара было сильно как никогда.
— Я приду на ваше собрание и буду улыбаться. Доволен? — произнес он ровным тоном.
— Тебе вряд ли придется просто улыбаться. С тобой попытаются договориться и решить, насколько ты подходишь на роль всем удобного царя. Можно пообещать разумные уступки. Главное — получить полувековую отсрочку и за это время восстановить когда-то разветвленную сеть шпионов-информаторов.
— Восстанавливай. — процедил Локи сквозь зубы с неприкрытой неприязнью. — А я пообещаю уступки, точнее намекну. Я ничего не собираюсь обещать.
— Верный подход. — Хагалар прямо светился от счастья. — Но ты уж определись, хочешь ли ты меня зарезать или подарить шпионскую сеть Асгарда?
— Сначала восстановишь сеть, а потом зарежу, — клятвенно пообещал Локи.
— Мне нравится твой подход, — рассмеялся мастер магии. Он вынул из-за пазухи ещё один пергамент и положил на стол. — Времени готовить речь у тебя почти нет, поэтому я позволил себе составить план. Просто прочти тезисы и будешь готов. В твоём красноречии и обаянии я не сомневаюсь.
Хагалар подошёл ближе и похлопал Локи по плечу. Тот с трудом сдержался, чтобы не оттолкнуть старика. Не было ни времени, ни сил на ссоры. Завтра станет точно известно, что же это такое: лишь дурная шутка и бредни воспаленного сознания Хагалара или поселенцы действительно посмели покуситься на святое. Верить в последнее Локи не желал, но всё же подготовиться к встрече решил основательно. На всякий случай. Хотя бы ради тренировки. Когда-нибудь ему придется не просто стоять за спиной отца, а вести переговоры и нести ответственность за принятые решения. Почему бы не начать подготовку прямо сейчас?
У главнокомандующего армией Асгарда всегда полно дел. Ему некогда заниматься глупостями, особенно когда наследник правящего дома, лучший боец, избранный Мьёльниром защитник Девяти Миров, не оправдывает надежд семьи, двора и армии. С тех пор, как мидгардская химера пала в Бездну, старшего царевича словно подменили. Соратники утверждали, что он так не страдал, даже когда родной брат погиб, а мост меж мирами разрушился, разлучив его с человеческой избранницей. Сейчас же он заперся у себя, не допускал ни друзей, ни женщин и даже грубил матери. О тренировках речь не шла, об исполнении прямых обязанностей — тоже.
Когда Гринольв, презрев все правила, вломился в царственные покои, требуя объяснений, его глазам предстала тень царевича: он был так бледен и немощен, словно недавно повстречался с собственной фюльгьей и готовился расстаться с жизнью. Если бы Гринольв не был уверен, что подобное состояние вызвано потерей жалкого смертного, он бы вызвал целителей, а так обошелся лишь формальными вопросами и общими замечаниями, не выходящими за рамки субординации. Тор плел в ответ что-то несуразное, будто выпил по меньшей мере бочонок эля, хотя в комнате стоял лишь почти нетронутый поднос с блинами, водорослями, тремя видами рыбы и пивной кружкой.
Не добившись ничего внятного и не смея поступить с наследником так, как привык с обычными асами, Гринольв удалился и больше о Торе не вспоминал. Сколько длилась дружба со смертным мужем? Несколько месяцев, не более — непростительно убиваться, словно верная жена, по тому, кого даже толком не знал. Сам Гринольв никогда не позволил бы себе подобного, даже если бы потерял… Впрочем, он уже потерял.