Рука нащупала панель, за которой скрывалась дверь в искомую комнату. Один распахнул ее пинком ноги (а можно ли устроить пинок другой частью тела?), так что она чуть не слетела с петель.
Глава 98
Ивар почувствовал, что заклинание усыпления летит не только в хищника, но и в него (если бы все подряд чувствовали заклинания еще на подлете, то пользы бы от местных магов было бы не особо много, так что возможно про вмешательство богов надо начинать уже здесь).
— Можно не уничтожать человечество! — заявлял безмерно довольный собой Ингвар. — У нас будет, чем ответить (чтобы вспомнить после большого перерыва, на что он там собирается отвечать, очень не помешает хотя бы минимальное уточнение. Например, «пока не уничтожать человечество полностью» и «чем их встретить, если понадобится»).
Фену пришлось использовать целительные камни, хотя Раиду не просил о помощи. Ни удовольствие, ни слабая боль, ни сильная не пробудили его полуспящий разум (рискну предположить, что с разумом у него не так уж все и плохо, отчеты все-таки не сами себя генерируют, так что какой-то мыслительный процесс в нем все-таки идет, а речь, очевидно, больше об эмоциях и некоем чувстве реальности).
Черная Вдова чувствовала аж на другом конце поселения. Раньше она была уверена, что испытывать такие сильные платонические (какая грамотная тетенька, читала мидгардского Платона, а если серьезно, то словарь синонимов кроме более-менее нейтрального «невинный» предлагает только всякие околорелигиозные варианты вроде «целомудренный», я даже в ратерянности) чувства просто невозможно, и прекрасно определяла по запаху, что, даже когда асы говорили о любви утонченной, восторженно-книжной, все равно за ней скрывалось пускай и потаенное, но все же желание обладать объектом страсти.
Что разрозненные действия логистов: попытки посадить дубы и елки (и это тоже логисты?), воровство земли, обучение новеньких группами (и уж тем более это) — все это не то, все это ни к чему не приведет. Нельзя ломать вековые традиции. Нельзя перейти от мотыги к трактору, минув плуг. (ей не хватает только начать жаловаться, что он какую-то скучную «технику» ставить выше магии Асгарда, к которой и сам причастен)
С боевыми магичками Фену предпочитала не сталкиваться. Охрана у полубезумного (он сейчас полностью бессознательный и менять это никто не планирует, наверное, рано делать выводы о состоянии его рассудка, может из него вся дурь вымерзла\вытекла) естественника действительно хороша — к нему не подойдешь.
Все той же женщины, которую Локи не мог сходу опознать. Глаза не открывались, да ему и не хотелось их открывать (ну раз он выяснил, что они не открываются, значит, пытался, значит, не то, чтобы прям «не хотел», скорее «выдавать свое пробуждение было бы не разумно»).
— Время покажет, — обтекаемо ответил Всеотец. — Но скорее не безумца. Просто Локи не сможет восстановить хронологию своей жизни. Его воспоминания переплелись в плотный клубок, и распутать их нет никакой возможности. (Что конечно же никоим образом не может свести его с ума, учитывая что память это не только события, но и все знания, так что скорее «без должно поддержки он в любой момент рискует им стать»)
— Восстановить события каждого дня десяти столетий, милая моя? — невесело перебил Хагалара. — Или каждого второго всего лишь? (кажется, он из всей этой компании должен еще и понимать, что в столь растерянном состоянии его будет еще и очень тяжело заставить слушать эту правильную хронологию, помимо всего прочего еще и через недоверие к любому говорящему)
Войска мира богов и мертвых поразили Беннера нелепостью. Они состояли по большей части из пехотинцев, не умеющих сражаться верхом на лошади, а прикрывали их лучники на… летающих боевых лодках! (это ж каких размеров болт на него забили, что он запросто ошивается на военных объектах. Это проблему и первую в блоке заодно решил бы хоть какой-то символический сопровождающий, который бы и извинения за невнимание, хотя бы и надуманные, передал и на безопасном расстоянии от армии держал)
Брюс и раньше замечал, что в Асгарде обитали те же рыбы, что и в Мидгарде — треска, пикша, лосось, форель и прочие, которых он не знал в лицо (но смутно помнил, что когда-то видел Такая себе почва для якобы научных заключений, зато можно сказать, что они в целом ничем не отличаются по строению).
— Да, шар, просто очень маленький, и суши у нас лишь сам Асгард и несколько островов вокруг, а дальше на много миль — сплошной океан, — пояснил капитан. — Мы пробовали плыть за горизонт и возвращались на другую сторону нашего острова (говорящий это все еще тот же ас, который летающей лодкой управляет, он там у них министр плавания в различных средах или чего он забыл в/под водой? Может быть поменьше личных форм, вроде кто-то плавал, но кто — не уточнять).
Однако одной системы исчислений мало, чтобы построить красивые здания или вести торговлю: дроби, корни логарифмы — вряд ли о них имеют понятие крестьяне, но вдруг о них осведомлены те самые целительницы (ведь именно они занимаются строительством и торговлей. Чтобы под его размышлениями была почва, возможно, стоит поставить под сомнение то, как они называются, по аналогии с многофункциональной цифрой «сто»)?
Стоило своими глазами увидеть все, что возможно, по возможности (агрх, вы так меня до состояния халка доведете, уж «если представится случай» какое-нибудь воткните) добраться до прославленной местной криотерапии и понаблюдать за операциями — медицина Асгарда была лишена какого-либо мистического налета и представляла собой четко структурированные теоретические и практические знания, которыми асы владели отменно (но к целительницам у него все равно вопросы из области математики).
Глава 99
— Прощай. Ты больше не вернешься, — едва слышно прошептала царица, — и я больше не отвернусь от тебя и не спрячу лица (ну еще бы, отворачиваться-то станет не от кого).
Что делать с тем, кому сам даровал жизнь, за кем всегда следил, за кого нес ответственность перед народом (что за внезапные популистские мотивы, ведь уровень должности Одина — нести ответственность, ну как минимум, перед мирозданием, т.е. хотя бы всеми народами)?
Локи не выказывал особой лояльности правящему дому, зато в поселении легко мог найти себе союзников для очередной самоубийственной глупости, например, гражданской войны, и у Всеотца могло не остаться сил, чтобы полностью реформировать сознание Локи, не прибегая к всесильным (смерть от скромности ему определенно не светит, кажется, любая другая характеристика, хотя бы вроде «от которых он давно отказался», будет уместнее) методам манипуляции с памятью и мозгом.
Один морально был готов признать Локи своей ошибкой, недостойной дальнейшего существования. Все совершают ошибки, и в договоре, мысленно заключенном с младенцем (да ладно выкручиваться, сам с собой же заключал, это даже обещанием можно назвать с натяжкой), говорилось только о том, что он воспитает его как родного сына, не более того.
— Но ты больше не вернешься, — подхватила Фригг. — А я от тебя отвернусь (какие у него глюки непостоянные, то отвернется, то нет, или там первоисточник такой неопределившийся?).
Один хотел сделать сына Лафея рабом во всех смыслах этого слова. Фригг настояла на ином решении, предложила сделку. Не сказать, что жизнь Локи сильно изменилась из-за этого (а как же навязанное образование, завышенные ожидания и все вот это вот? Может даже ухудшилась ): да, в правах дети нисколько не были ущемлены и росли как полноправные сыновья Одина, но оба были рабами его воли, и кто больше — Тор или Локи — Фригг не знала.
Зачем ты создал Локи? Его ты также наградишь, как и меня: запрячешь в Бездну (не бездна, а проходной двор)?
Происходящее его смешило (но совершенно не трясло эту хлипкую конструкцию из ног и рук). Закинув ногу на ногу, он сложил руку в локте и опустил на нее голову.
Если взять ребеночка в Бездну, то там (если он сам не организует горе-наставнику экскурсию по местным достопримечательностям), пускай и ненавистным лично ему методом кнута и пряника, его вполне можно воспитать и сделать таким, каким пожелает величайший боевой маг.
Забить Локи до такой степени, чтобы он, размазывая по лицу слезы настоящей боли, взмолился о пощаде, обещая все блага мира за прекращение наказания. Хагалар жаждал (дайте ему водички, а то жажда через предложение, да, повторы, может быть здесь оставить, а раньше сгладить вроде «нацелен» или «стремится») лицезреть именно это, а не очередную ухмыляющуюся гримасу ничего не чувствующего существа, которое скорее подохнет, чем запятнает свою честь мольбами.