Здесь же я очень ограничен в своих возможностях. Я практически наравне со смертными за тем лишь исключением, что все так же бессмертен. У меня все еще есть пара трюков в кармане, но применимо к назревающей ситуации они просто бесполезны.
Поэтому просто разрезаю Ткань мира, ныряю в Тень и тут же делаю еще один надрез, очень надеясь, что выйду в нужном месте. Что не опоздаю ни на минуту, иначе вместе с Овечкой на тот свет отправится и мое бессмертние.
Я успеваю сграбастать девчонку за шиворот за миг до того, как внедорожник проносится мимо. Нас ударяет упругой воздушной волной, крутит волчком, и мы оба валимся на землю. К счастью, я успеваю немного рассчитать траекторию — большая часть нас лежит на тротуаре. Матерюсь и выталкиваю Овечку выше, чтобы наши ноги не раскатало потоком машин.
— Ты… ты… — Она смазывает дождь с лица и смотрит на дорогу, на которой в полном беспорядке остались валяться ее многострадальные покупки. Продукты безнадежно испорчены.
— Спас тебя? — подсказываю раздраженно, поднимаясь с мокрой травы. — Ты по жизни такая перепуганная, или со мной что-то не так?
Она явно не здесь, а в глубоком шоке, где до сих пор переваривает случившееся.
Мне тоже есть о чем подумать, и мои проблемы посущественнее ее, потому что теперь я знаю, почему Овечка на меня не запала. Почему она в принципе не может на меня запасть, даже если я превращусь в ковер-самолет и понесу царевну Будур в сказочную страну сбычи мечт.
Блин, нужно избавляться от местечкового сленга, пока я не начала говорить, как обдолбленный социальными сетями подросток.
Моя овечка — невинна.
И останется невинной, потому что такой ее пожелал Создатель. Иногда папочка собирает в свою коллекцию и такие цветки.
А это значит, что ей не суждено потерять девственность, потому что в ближайшее время она, как дорогой подарок, должна быть доставлена получателю. Прямой посылкой, как вот только что. Моя Овечка должна была умереть на этом переходе.
Это просто издевательство. Та, от которой зависит мое бессмертие, будет снова и снова ходить по краю, пока не исполнит свою судьбу. Даже если в итоге ее убьет молнией посреди ясного неба.
— Вставай, задница отмерзнет, — говорю я, пытаясь сообразить, что делать дальше. Чувствую себя человеком, который купил билет на угарную комедию, а вместо этого вляпался в полный артхаус и сюр.
Девчонка моргает, как будто только теперь поняла, что не одна. Она шарит в траве, находит свои несуразные очки в толстой бабушкиной оправе и очень медленно поднимается. Пытается опереться на правую ногу, охает, но, стоит мне протянуть руку помощи, резвой козой пятится назад.
— Тебя нужно показать врачу, — говорю я. Ну нет у меня другой нормальной причины, чтобы ее не отпускать. Не только смертные звереют от проблем с родителями, у демонов и богов все то же самое, и мне нужно чуть больше времени, чтобы переварить папашин фортель, поэтому хватаюсь за первую же соломинку.
— Со мной все в порядке, — клацающими то ли от стресса, то ли от холода, то ли оттого и другого зубами заявляет она. И вдогонку: — Как ты оказался рядом так быстро?
Тут нужно сделать еще одну паузу и еще раз вспомнить, как все-таки сильно, горячо и до печенок я люблю своего отца. Просто наказать нас троих ебучим проклятием было ему мало. И подсунуть свою игрушку, которой он точно не захочет делиться — тоже. Он решил добить меня контрольным выстрелом, сделав девчонку полностью и стерильно смертной. Она ничего не знает о Тени, для нее существует лишь ее скучная замызганная реальность, в которой вампиры не высасывают людей до смерти, а демоны существуют лишь фантастических книжках. И, само собой, она никогда не сможет понять, кто я на самом деле. А даже если узнает, то, как и другие «счастливчики», просто тронется умом. Тень не любит, когда ее лапают недостойные, и обычно конкретно прочищает мозги, устраивая то, что в Сером мире принято называть «шизой».
Самое время подбить итог.
Девчонка должна умереть — ее судьба была предрешена еще в момент зачатия.
Я завишу от нее, как нарик от дозы, и у меня есть всего тринадцать дней, чтобы развратить невинную душу и освободиться.
Девчонка «слепая» и, находясь рядом с ней, я рано или поздно выдам себя, и это ее убьет.
Но я должен привязать ее к себе, чтобы уберечь от смерти и трахнуть до того, как кончится песок в верхней колбе невидимых часов. И если я ее привяжу, мы с Овечкой станем ближе, чем сиамские близнецы.
Даже богиню Удачи было проще наебывать в карты, чем расплести этот долбаный клубок.
— Тебя как зовут? — спрашиваю я. И психую, потому что она явно не собирается отвечать. — Слушай, что у тебя за проблемы? Я тебе жизнь спас, а ты ведешь себя так, будто мой кот нагадил под твоей дверью. И не раз.